А.....а - Евгений Гришковец Страница 14

Я хотел сказать американцам. Я сказал бы им, что. мы нормальные люди, что никакой войны на самом деле никто в нашей стране не хочет… Что я очень люблю американских писателей, Фенимора Купера, Марка Твена, Джека Лондона и ещё каких-то, просто я не могу сейчас их вспомнить. Я бы сказал, что мне нравится разная американская музыка. Что мы все в нашей стране готовы каждого пригласить к себе в гости и всё-всё показать и рассказать. Мы нормальные люди. Мы не хотим войны. Я боюсь атомной бомбы, я не хочу погибать из-за чьей-то глупости и упрямства… Мы нормальные люди… Я люблю маму и папу, а они очень хорошие люди. У меня есть бабушка, она очень добрая, вкусно готовит и всю жизнь работала учительницей в школе. Мой дедушка воевал с фашистами, он меня очень любит, и его беспокоят напряжённые отношения с Америкой. Он совсем не хочет войны. Мы нормальные. Я изучаю в школе английский язык. Мне нравятся джинсы «Монтана», знаете такие? Так вот я такие хочу, но они дорого стоят. Когда я был маленьким, мне папа сделал на новогодний праздник костюм ковбоя. Колорадский жук хоть и очень вредный, но мне нравится, как он выглядит… Мы нормальные люди……….

Я думал так, засыпая. И уснул.

Я знал и знаю, что территория США меньше территории моей страны. Я узнал это даже раньше, чем об этом сообщила мне учительница географии. Этот факт меня всегда радовал и был предметом гордости. Я давно знал, что территория моей страны вообще самая большая в мире. Но то, что моя страна больше Китая, Индии, Аргентины, Австралии и всех других стран на планете Земля – это было мне не так важно. Была бы Индия или Австралия больше нас – ну и ладно. Главное, быть больше Америки! Пусть не самой большой в мире, но больше Америки! Ну а если мы ещё и самая большая страна, то это просто приятное дополнение.

Вот только почему от Америки исходило и исходит ощущение простора, а от гигантской территории моей Родины у меня есть ощущение просто огромного, довольно неуютного и необжитого пространства. При этом простор манит и зовёт, а необжитые пространства – не очень. А если эти пространства и манят, то каких-то путешественников, исследователей или любителей трудностей. Я себя к их числу не отношу.

Простор! Открытые дальние дали, обещающие приключения, полноту жизни, романтический шаг за горизонт в неведомое! Откуда взялось у меня такое ощущение американских просторов? Как явилось мне такое видение американского простора? Именно простора!

Оно явилось мне из упоительного погружения в первое в моей жизни запойное чтение. Простор открылся мне, когда чтение книг вдруг стало острым наслаждением и радостью, когда страницы с буквами запустили новые и неведомые прежде возможности моих переживаний и воображения, когда очередная взятая в руки книга, казалось, пульсировала ещё неоткрытым, то есть непрочитанным, объёмом. А такие ощущения могла дать только самостоятельно выбранная и открытая книга. Книга же, прочитанная по указанию школьной программы и учителя, никаких просторов не открывала.

Я помню толстые зелёные тома, собрания сочинений Фенимора Купера. Прежде чем они были прочитаны, они были тщательно пролистаны и все иллюстрации были изучены подробно. Это были волнующие и притягивающие иллюстрации. На них были индейцы! А индейцы для меня в том моём возрасте были самыми интересными и таинственными героями.

До того как прочёл романы Фенимора Купера, прежде чем мне удалось преодолеть трепет и страх перед толщиной зелёных томов и углубиться в чтение, я уже посмотрел несколько фильмов про индейцев. Я уже играл в индейцев с друзьями, уже вставлял в волосы найденные во дворе голубиные перья, делал лук и стрелы из прутьев, пытался метать в дерево перочинный ножик.

Если бы не индейцы на иллюстрациях романов Фенимора Купера, то вряд ли я смог бы решиться начать читать такие толстые книги. В каждом томе было по два романа. Само слово «роман» было очень взрослым и серьёзным. Но я решился начать читать первый том, и меня затянуло объёмом и простором этих книг.

А читать Фенимора Купера было ой как непросто! Во-первых, я очень многого не понимал совсем. То есть попросту не понимал значения многих слов. А ещё я никак не мог понять, почему про индейцев, про бои и приключения в этих книгах написано меньше, чем про природу. И зачем так подробно и сложно описаны размышления, действия и поступки совершенно неинтересных мне персонажей, имеется в виду женщин, каких-то стариков, каких-то невоенных и каких-то неиндейцев. Но я продирался сквозь тягучие скучные подробности и описания, говоря себе, что, видимо, мне трудно читать, потому что это взрослые книги, а взрослые, наверное, любят скучное и подробное.

Когда я закончил первый том, отложил его в сторону и посмотрел на него, я испытал гордость и удивление оттого, что мне удалось осилить такую большую книгу. А ещё за то, что хоть было непросто, но и очень трудно не было. С тех пор толщина книг меня уже не пугала, а скорее наоборот – радовала, в отличие от толщины учебников.

Но до того, как я закончил читать первый том Фенимора Купера, в процессе чтения, в моё сознание и память проникли и накрепко поселились и Чингачгук, и могикане, а вместе с ними делавары, скальпы, томагавки, вигвамы и прочее. Индейцы Фенимора Купера удивили меня тем, что многие и многие из них не были хорошими и благородными детьми природы, обманутыми и угнетёнными. Многие индейцы тех романов оказались коварными, жестокими и жадными, а главное – некрасивыми. Но всё-таки индейцы были очень притягательными персонажами. Им хотелось подражать, в них хотелось играть. Потому что индейцы могли бесшумно передвигаться и не оставлять никаких следов, при этом сами читали любые следы и находили их везде. Зрение и слух у них были намного острее, чем у обычных людей. Они метко стреляли из чего угодно, метали ножи и томагавки с невероятной точностью. Они всё знали про природу. На них хотелось быть похожими. И постоянно возникала жалость, что на наших землях индейцев никогда не было.

А ещё просторы этих романов были наполнены, кроме индейцев, другими притягательными персонажами и, главное, словами, которыми эти персонажи назывались. Это были «трапперы» (охотники, которые охотятся при помощи капканов), бортники (охотники за мёдом диких пчёл), следопыты, проводники, лазутчики, охотники на бизонов, это были первые поселенцы. Да и в конце концов, это был главный герой, у которого, помимо настоящего имени Натаниель Бампо, была масса других имён: Соколиный Глаз, он же Зверобой, он же Длинное Ружьё.

В этих книгах простирались мощные дикие леса, великие озёра, быстрые реки, бескрайние прерии и стада бизонов. Прерия! Не степь, не лесостепь, не тундра, не лесотундра, а прерия!!! Водились там не бараны, горные козлы или зайцы, а могучие бизоны!

Когда я читал эти романы, весь их простор раздвигал, а иногда даже стирал стены моей комнаты. Как же мне хотелось туда! Правда, Америки, в смысле Соединённых Штатов, я тогда в тех куперовских просторах не чувствовал и не видел. Простор, романтика, неизведанные земли, приключения и всё. Ещё пока без существенных признаков будущей мощной страны. Герои Фенимора Купера представить себе не могли небоскрёбов.

На смену его героям и его просторам, буквально следом, пришли другие. Это были герои и просторы Джека Лондона. На меня обрушился холод Аляски, золотая лихорадка, льды реки Юкон и белое безмолвие.