Пересуды - Хуго Клаус Страница 14
Пересуды - Хуго Клаус читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
— Вернуть тебе сотню?
Он кивает.
— О'кей, — говорит она, — я поступлю по-честному. Ты получишь назад свою сотню, мой сладкий, моя дойная коровка, мой чудесный facteurke [34].
Она сдвигает в сторону край трусиков вместе с тем, что в них вложено, открывается кудрявое, влажное. Вынимает скрученную банкноту изо рта и сует ее себе внутрь, в другие губы.
В ту же секунду, словно специально подгадав момент, подъезжает «фиат» ее матери и, взвизгнув тормозами, останавливается у дома.
Люси не спеша достает размокшую сотню и сует в нагрудный карман Эдмоновой форменной рубашки. Почтальон осторожно приближается к запотевшему окну, сквозь которое едва видно, как мать Люси в сиреневом платье вытаскивает из машины покупки.
— Мам, смотри, кто к нам пришел! — весело кричит Люси.
Мать относит сумку на кухню и с озабоченным видом возвращается.
— Ты давно здесь сидишь?
— Минут пять, не больше, — отвечает почтальон.
— Почту принес?
— Письмецо от Роже, — ласково отвечает Люси и, скромно потупившись, разглаживает юбку на коленях.
— Сталенс, парень, да ты весь в поту, — говорит мать Люси.
— У меня стресс. Работа на почте связана с огромной нагрузкой. Я к вам прямо от Фелисьена. Лежит и не встает. Тот, кого ты знал всю жизнь и постоянно видел.
— Может, быть глоточек крепкого?
— Если вас не затруднит.
Почтальон пьет свой «глоточек». Люси болтает ногами, потом перестает. Геневер из Северной Франции согревает внутренности почтальона Сталенса. Между глотками он поглядывает на Люси и замечает, что та засунула правую руку себе между ног. Только очень внимательный наблюдатель может разглядеть едва заметные движения этой руки с подогнутым средним пальцем и дьявольский восторг, зажигающийся в глазах Люси.
Это случилось во вторую пятницу месяца — дата запомнилась нам только потому, что вечером этого дня «Караколли», слабенькая поп-группа из нашей деревни, выступала по национальному тэвэ, в молодежной программе — так вот, в тот день Учитель Арсен приказал Фернанду Боссауту, школьному дворнику, который любил именовать себя «консьержем», как следует, с фенолом, вычистить пол в классе, потому что на следующей неделе ожидался визит генерального инспектора. Боссаут проявлял небывалое усердие примерно до пяти часов, когда в открытом ради освежения воздуха окне появилась Люси Ванейнде.
Она сказала, что забыла в ящике своего стола молочную шоколадку с орехами. Боссаут спросил, не хочет ли она поболтать с ним. Она сказала: «Нет». Боссаут спросил, может, ей больше нравится болтать с Роже Ванделанотте. Она ответила: «Может быть. Но вас это не касается».
Когда Боссаут отдавал ей шоколадку, он попросил у нее кусочек. Хотя не любил молочного шоколада. Она отломила кусочек и игриво сунула его в дурацкий разинутый рот Боссаута. Но прежде чем она успела убрать руку, консьерж легонько цапнул ее за указательный палец и быстро лизнул в ладошку.
— Сволочь, балбес сраный, пес вонючий! — закричала она.
— Неужели я тебе так страшно навредил? — спросил пес. — Но, сердце мое, я не хотел, это вышло против воли, само собой.
Она отбежала на другую сторону школьного двора и крикнула консьержу:
— Чтоб ты сдох, ублюдок!
Это услышала соседка, Огюстина Фало, особа любопытная, но все же не настолько, чтобы оторваться от захватывающей серии «Шкипера у Матильды» [35]. Но через некоторое время, когда передача уже закончилась, она услыхала со стороны школы звуки, похожие на жалобное мяуканье, и обнаружила кошку в полуметре от Фернанда Боссаута; тот сидел, скорчившись, на полу, а голова его была опущена ведро с четырнадцатипроцентным раствором феноловой кислоты. Огюстина Фало утверждала, что кислота еще шипела, а лица у Фердинанда уже не было.
Огюстина вспомнила еще, что узнала голос, выкрикивавший проклятья, голос Люси. Ее это не удивило. Ребенку необходимо порядочное воспитание, которого Мадлен не способна обеспечить, вдобавок у девчонки напрочь съехала крыша после того, как от них сбежал отец. Не сказав ни слова, даже записки не оставив, да еще, говорят, вместе с проституткой, работавшей в баре «Tricky» [36].
Его Преподобие Ламантайн, разумеется, до тон костей изучил своих прихожан со всеми их particulalariteiten [37](если нам позволено использовать этот галлицизм), но не только их, любого из местных жителей: неверующих, богохульствующих, протестантов и бывших коммунистов, обитающих в окормляемой им деревне, он охарактеризует не задумываясь. К примеру, Хьюберт ван Хооф: вегетарианец тридцати двух лет, страховой агент (в свободное время), корреспондент «Варегемского вестника» (в свободное время), женат, но не доверяет женщинам, oenofel [38], но не может позволить себе Grand Cru’s [39]. Что еще? Ногти обгрызены едва ли не под корень. Пользуется одеколоном со слишком сильным запахом. Сидит неудобно, на краешке одного из четырех бочкообразных кресел в гостиной Его Преподобия. Оба смакуют десертное Banyuls [40](с синей этикеткой). Наша Диана, чистая мумия на вид, вносит серебряное блюдо с орешками и оливками. Наша Диана считает Хьюберта ван Хоофа пустозвоном. Ее князь церкви — святой, если позволяет подобным типам врываться в его частную жизнь. Она всякий раз подчеркивает это, почти резко заявляя, что Его Преподобие утомлен и минеер Ван Хооф не должен слишком долго морочить ему голову.
— Разумеется, — отвечает Хьюберт ван Хооф.
Его Преподобие кивает:
— Никогда в прошлом, исключая годы войны, мне не приходилось так часто совершать таинство последнего утешения. Словно мои прихожане призваны на Суд Божий. Кто мог себе представить, что одним из них станет наш почтальон, истинный христианин и фламандец, веселый, живой, цветущий человек. Нам уже не найти такого письмоносца, как он. Каждый вправе спросить себя: почему? Почему, Спаситель, срезаешь Ты первыми прекраснейшие из роз?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии