Надежда - Вера Толоконникова Страница 14

Скука – это старинное арийское название богини покровительницы Земли. Мы так же выявили, что есть две скуки: Какая и Сякая.

Какая скука в чистом виде годится для заправки истребителей последнего поколения. Настолько чистое вещество, что его сразу можно заливать в бак истребителя Миг-Стелс-Фантазм-133. Что мы тогда и смогли оценить с Беней Криком, Пушкиным и присоединившимся Абрамовичем. Сякую скуку нужно «доводить» присадками.

Здесь мы увидели Ксению Собчак (живьем). Не нашу Настасью Филипповну из Питера, а настоящую Ксению Собчак. И она едет на Южное болото. Вернее, летит. Он пренебрегла главным условием, правилом игры, что ехать надо именно в плацкартном вагоне. И чтобы никто не знал, что ты там едешь. Едут же странные личности, «на кого-то похожие». А кто они, зеркала ли тех на кого мы думаем, голограммы (плотные) или сами, но только играют «четверную» игру, так называемый в ГРУ, «четверной тулуп». Они прикидываются русскими, чтобы не подумали, что они шпионы, которые прикидываются русскими, чтобы не подумали, что они шпионы, которые прикидываются русскими, что бы, не дай бог, не подумали, что они шпионы, потому что они на самом деле шпионы, которые прикидываются русскими, по не хотят, чтобы об этом кто-то знал. Но этот «кто-то» все равно знает. Штирлицу надо немного прикидываться «странным», что бы снимать с себя подозрения, потому что «странность» – «бытово» и находится в «пределах» социального контракта. Просто странный, скорее всего не американский шпион, который прикидывается русским агентом, что бы сбить со следа УОББЯ, которое подумает, что ты просто мудак, а это не так. Другое дело, «сложно странный». А это уже человек выделяется, «дело». Ясно, что за тобой ничего нет, но давай-ка посмотрим.

Она прилетала в динозавровое кафе (меню из динозавров, причем не сохранившееся в ледниках мясо, а мясо из питомника, только забитые динозавры). Божемой оказался столицей специфических упырей («второживов» и «неумирантов») Урала. Об этом мы не знали. И Ксения все повторяла «Боже мой, Божемой…». Один раз вместе, другой раздельно. Она не подозревала, что за пределами Садового кольца творится такое. Ее знаменитая выдержка готова была изменить ей, но она нашла в себе силы, собралась, схватила ситуацию своей акульей хваткой, благодаря чему мы и спаслись. Если акула тебя хватает, то она тебя хватает. Там мы нашли живых Еву и Лилит. Адама нет. Но я забегаю вперед. Будем рассказывать о чудесах в порядке, в каком едет поезд.

2 ИЮНЯ 2011 ГОДА 10-00. АВАРИЯ НА ТЭЦ Мы сидели в градирне под трубой ТЭЦ, и услышали наверху шум. Мы поднялись наверх и увидели, что клетушки, где сидели остававшиеся там несколько сотен девушек, кружились с возрастающей скоростью. Они, оказывается, расположены на гигантской карусели, и вся эта система «выполняет» все внутреннее пространство трубы. Крутится, прижимает, как тренажер космонавтов. Как в центрифуге. G увеличилась. Как будто вот-вот размажет по стене. Они не могут выбраться из кабинок.

СВЕРХУ НА НАС ПОЛИЛСЯ КИПЯТОК И ПОШЕЛ ДЫМ. ЭТО ТО, ЧТО В НАШИХ КУЛЬТОВЫЪ ФИЛЬМАХ НАЗЫВАЕТСЯ «ТЕПЛЕНЬКАЯ ПОШЛА».

«Дементоры» появились в трубе. Девушки выбрались из клеток и пытались подниматься наверх. Видимо электричество вырубилось, и двери открылись сами. Счетчик Гейгера щелкал, как сорока.

«Дементоры» их ловили и пытались запихнуть обратно. Мы спрятались в каком-то закутке, нише. Но «дементоры» нас обнаружили, и продвигались к нам. Когда им оставалось метров пять, они остановились. Простояли так секунд двадцать и потом, как по команде, откинули капюшоны, будто прямо сейчас готовы «применить поцелуй дементора». За ними оказалось пластиковое лицо манекена. Потом они скинули и свои длинные плащи, и мы подумали, что сейчас увидим странную механическую обнаженку. И мы увидели странную механическую обнаженку. Сероватый пластик, который блестел, как обшивка авианосца в свете луны. Грудная клетка имела странное устройство. Ниже «бугорков» была пластина, большая «кнопка». Если надавить, кнопка бы «вошла» вглубь. И я узнал нашу старую знакомую, тренажер из Бестужевской больницы, Лазарину. Немного старомодные, по критериям женской красоты 1950-х, когда идеал женской красоты был немного «земляной», подчеркнуто асексуальный, это потом поймали правильную волну, наверное, когда рок`н ролл танцевали, хотя танго с вальсом больше могли бы сделать в этом направлении. Но и на этих дементоров можно было бы одеть Версаче, Офигаче, Прибамбаче.

– Надо искать осиновый кол. Отделить голову. Проткнуть колом. Причем не обязательно сердце, сердца у них явно нет. Надо просто попасть в грудь, – сказала Мэрилин.

– Она же женщина. Женщине в грудь осиновым колом! – сказал Ипполит.

Он до сих пор молчал, но когда разговор заходит о том, как полицейский должен себя вести по отношению к женщине, вампиру, или что-то в этом роде, он молчать не мог, он специалист в этом деле, это чуть ли не единственное, в чем он эксперт.

Чанг достала волшебную палочку. Не совсем волшебную, а палочку, которыми китайцы едят. Очевидно, в руках волшебницы и такая палочка становится волшебной. Хотя наверняка им запрещено иметь острые предметы. Чанг сказала с выражением: «Кру-ци-а-тус!!!». Потом: «Экспекто патронум!!!». Но ничего не произошло. Видимо сюда не проникают сигналы wi-fi? Тогда она ткнула палочкой в глаз дементорицы. Он издал «всхлипывающий» звук. Куклы остановились, для них было новостью, что волшебную палочку можно использовать вот так, не по назначению. Кстати этот «тык» (не зря мы многое делаем методом тыка) сыграл роль выключателя дементоров. Они потом нас почти не беспокоили. Мы их боялись, как положено. Может этот метод надо чаще использовать в быту. Как раньше не догадались. Видимо мы получили дополнительные жизни. И продвинулись по игре дальше.

– А самурайского меча у тебя не завалялось? – спросил, уважительно глядя на Чжоу Чанг, Пабло Коэльо.

– Завалялось, только надо пройти путь до конца, – ответила юная волшебница, – меч не самурайский, а моего прапрапрадедушки Атиллы у озера Чеко закопат.

– Круто, только, если что, – «закопан», – сказала Надя, – а Атилла был китаец?

«Китаяночка» еще неважно говорила по-русски.

– Нет, Атилла был эвенк. Я вообще-то не китаянка, если что, я эвенкская принцесса. Практически Мулен и даже выше Мулен.

А разве может быть что-то выше Мулен.

Ситуация стала на глаза ухудшаться. Все становилось немного «реактором». Появилось ультрафиолетовое свечение. Из глубины стало подниматься человекообразное чудовище, состоящее из пара. Как во времена создания мира, война сил хаоса. В России, хоть она и позиционирует себя как Третий Рим, и все такое, видимо, не пройден этап первичной схватки сил тьмы.

– Паровой Человек, – сказал Коэльо, – как есть Песочный Человек. Только, не песочный, а «паровой».

«Ну и ладно – подумал я, – пусть теперь будет Паровой Человек.

«Человек» становился более плотным, но все равно через него были видны кирпичи, из которых построена труба, и рогатые граффити. Черное, полупрозрачное, зыбящееся, как воздух над прудом в безветренную погоду, с крылышками и латиноамериканскими косичками привидение. Синие и зеленые ложноножки, щупальца из кожи вместо волосков. Будто слоями сходит кожа, но не отваливается, а становится живой, вытягивается в бесплотные тяжи, отростки, которые тянутся к нам, исследуют окружающее пространство, с которым мы, теряя индивидуальность, постепенно смешивались, как кристаллики сахара в стакане чая. Потом снова собирались. Потом снова становились «соборным» телом, как жертвы Фредди Крюгера у него в чреве. Потом снова разделялись и становились индивидами. Так происходит становление гражданского общества. Мы это не видели, а скорее, ощущали. Нам «казалось», что это так. Труба раскалилась. В дымке парили разноцветные фантомки и один, цвета индиго, летал без тела. Это была муза лирической поэзии Эвтерпа.