Дама с биографией - Ксения Велембовская Страница 14

— Фиг ее знает. Лично мне, как ты понимаешь, все их Иваны по барабану. Так же, как и вся эта абсолютно бессмысленная Лялькина затея с поиском дворянских корней. Можно подумать, что в результате кто-то станет лучше, бросит пить или обретет совесть. Происхождение не гарантирует порядочности. Примеры приводить тебе не буду, они у всех на слуху. Но раз уж Ляльке хочется быть столбовою дворянкой и владычицей морскою, черт с ней, давай, рой землю. В конце концов, почему бы тебе не подзаработать?

— Кое-что я уже нарыла. Большевика Каширина подстрелили во время Кронштадтского мятежа. Ушел мужик под лед, и каюк!

— Туда ему и дорога. Тем более что он мещанин, а мещанские корни не интересуют современную буржуазию. Разрабатывай жандарма. Как раз недавно я по долгу службы читала одну интересную рукопись, где говорилось, что жандармский корпус формировался и из офицерства, а в российском офицерстве, как тебе известно, было полно выходцев из дворян. Так что штабс-ротмистр Каширин вполне может быть тем, кого мы ищем… Кстати, Нонн, просвети меня насчет Кронштадтского мятежа, что-то я подзабыла эту историю, — прикинувшись несведущей, попросила Люся и под шумок двинула в прихожую.

Пока она переодевалась, причесывалась и подводила губы кисточкой, замороченная Заболоцкая с ощущением глубокого интеллектуального превосходства втолковывала ей, в чем суть вопроса, и так увлеклась, что даже не замечала ее поспешных сборов.

— Ага, поняла. Матросы Балтийского флота и рабочие были недовольны большевистским правлением и военным коммунизмом… и взбунтовались, — будто тупая второгодница, повторяла за Нонкой Люся, застегивая перед зеркалом дорогую французскую бижутерию. — И когда это было?.. В марте двадцать первого года?.. Спасибо, я побежала!

— Как побежала? — очнулась Нонка. — Ты же обещала рассказать куда.

— На свиданку с классным кадром! — крикнула Люся, когда двери лифта почти сошлись и Нонка уже не могла вытащить ее за рукав обратно с требованием немедленно отчитаться, кто таков и с чем его едят.

Ловко же я смылась! — весело хмыкнула Люся, выбегая из подъезда в остывающий к вечеру каменный двор. Ни малейших угрызений совести от своего обманного маневра она не испытывала, потому что могла предсказать заранее, в каком мерзком настроении плелась бы сейчас на свидание, если б протрепалась Нонке про свои амурные дела. Последняя исповедь подобного рода, года два назад, имела результатом устойчивое ощущение оплеванности, и она раз и навсегда зареклась обсуждать на арбатской кухне мужскую тему. Поставив крест на собственной личной жизни и из ревности упорно добиваясь, чтобы и лучшая подруга лишила себя маленьких женских радостей, Заболоцкая поизгалялась над ней тогда всласть.

— И сколько же, позволь узнать, твоему хахалю лет?.. Сколько-сколько?.. Фу, какая гадость! Вот как ты думаешь, почему я кукую здесь одна?.. Да потому, друг мой, что в отличие от тебя категорически не могу ласкать дряблую мужскую плоть. А на крепкого мачо из соответствующей фирмы у меня, увы, не хватает средство́в! — заявила она, подбоченившись и гордо вскинув голову.

Может, конечно, кое-какие желания у архивистки и имелись, даже наверняка имелись, но проблема состояла в том, что Нонкина изрядно потускневшая внешность шла вразрез с ее запросами: на абы кого Нонна Юрьевна позариться не могла, а на нее не мог позариться тот, кто отвечал ее исключительно высоким требованиям. Вот она и прикрывалась нравоучениями вроде того, что «в нашем возрасте, друг мой, давно пора жить верхом, а не низом», и изображала глубокое презрение к мужскому полу.

Ух, как бы Нонка разгулялась сегодня! По полной, посмеивалась Люся, шагая по Арбату в сторону бульваров. С наигранным ужасом всплеснула бы руками: «Совсем ты, Люська, спятила! Все ищешь приключения на свою жопу?»

И, в сущности, была бы права. Только безбашенная авантюристка или чокнутая фанатка советского кино, свято верящая в судьбоносные встречи в электричках, могла в таком приподнятом настроении нестись на свидание к мужчине, о котором не знает ровным счетом ничего. А вдруг он какой-нибудь прожженный папарацци, пытающийся выведать у падкой на мужское внимание мамашки секреты ее звездной дочери? Или альфонс, охотник за богатыми дамочками? Между прочим, если верить СМИ, таких охотников нынче развелась тьма-тьмущая, а отличить их от мужчин с серьезными намерениями, уверяют рыдающие тетки с экрана, практически невозможно.

Ничего-ничего! Разберемся, что к чему и почему, а надо будет, так и учиним допрос с пристрастием, не постесняемся, нам терять нечего, подбадривала себя Люся.

Никакого юношеского волнения, мешающего отделить зерна от плевел, она, понятное дело, не испытывала, и мысли о предстоящей встрече не мешали ей сквозь темные очки оценивающе поглядывать на витрины бутиков и латинские вывески общепита — кафе, баров и ресторанов, заполонивших эту когда-то торговую улицу с прежде знаменитыми «Диетой», «Рыбой» и «Консервами». С очередями на тротуарах и шныряющими в поисках хлеба насущного москвичами и гостями столицы. Российский вариант Монмартра не удался: сначала был полукриминальный базар, теперь — безлюдная в выходной, когда все конторы на запоре, улица, безжизненное пространство с чрезвычайно неудобной для каблуков мостовой… А всё мужики, чтоб им провалиться! Это они, агрессивные и алчные, без конца все вокруг крушат, дробят и строят заново, набивая карманы и не заморачиваясь тем, как ходить по их чертовой брусчатке женщинам в изящной тонкой обуви. Одним словом, изверги.

Времени до встречи возле памятника великому естествоиспытателю-дарвинисту с непременным голубем на умной голове оставалось в обрез, но она не прибавила шагу. Придет — подождет. Не придет — тоже не катастрофа. В таком случае она найдет где-нибудь на Бронных, в тишине, итальянский ресторанчик, закажет бокал красного кьянти, салат «Цезарь» с креветками и кофе эспрессо — то, чем как-то раз угощала ее Лялька после трехчасового хождения по гигантскому магазину «Твой дом» в поисках недостающих штрихов к новой кухне на Чистопрудном. Сама-то она, без дочери, в рестораны, честно сказать, с молодости не захаживала и в их меню теперь уже совсем не разбиралась. Хотя с виду шикарная, говорят, женщина. «А раз с виду шикарная, то и стиль жизни пора менять! — подстегнула себя Люся. — Посижу часок, на народ посмотрю и себя покажу. Зря, что ли, наряжалась? Все лучше, чем чудесным летним вечером стоять у плиты и подавать Кашириным ужин. Надоели хуже горькой редьки!»

Длинноногий мужчина в джинсах и светлой рубашке, тоже заметив ее издалека, быстро спустился по ступенькам от памятника на тротуар, к переходу. Они смотрели друг на друга, ожидая, когда загорится зеленый свет, и улыбались. Не без понятного смущения, вполне естественного в ситуации, не очень органичной для парочки их возраста. Впрочем, что это она? Может, у него здесь свидания каждый божий день и сейчас им владеют совершенно иные чувства!

— Здравствуйте, жена олигарха! — засмеялся новый знакомый, оказавшись на ее стороне бульвара быстрее, чем Люся успела отреагировать на сигнал светофора. — Извините, что без букета. Это не от скупости, а из чистого суеверия. Думал, явлюсь с букетом — вы точно не придете. Однако столик в ресторане я все-таки заказал. Решил: не придете — напьюсь один, с горя. Это здесь неподалеку. Надеюсь, вы любите итальянскую кухню?