Поезд сирот - Кристина Бейкер Кляйн Страница 14

Хотя, если и следующие сорок девять часов сорок пять минут окажутся такими же тягостными, она, возможно, и не выдержит.

В школе на уроках американской истории они говорили о том, что основателями США, по сути, стали контрактные работники. Учитель, мистер Рид, объяснил, что в семнадцатом веке почти две трети переселенцев из Англии приезжали именно так: обменивали многие годы своей свободы на обещание – потом – лучшей жизни. Большинству из них еще не было двадцати одного.

Молли решила относиться к этой истории как к контрактной работе: каждый отработанный час немного приближает ее к свободе.

– Хорошо бы навести здесь порядок, Виви, – лопочет Терри. – Ладно, я пошла белье стирать. Если что – зовите!

Она кивает Молли, будто говоря: «Ни в чем себе не отказывай!», и уходит вниз по ступеням.

О том, из чего состоит работа Терри, Молли знает все.

– Ты прямо как я в спортзале, мам, – поддразнивает ее Джек. – Сегодня – бицепсы, завтра – косые мышцы.

Терри редко отступает от ею же заведенного распорядка; в таком огромном доме, говорит она, нужно делить территорию и задачи: в понедельник – спальни и стирка, во вторник – туалеты и растения, в среду – кухня и магазины, в четверг – все остальные комнаты, в пятницу – еда на выходные.

Молли пробирается между коробок, заклеенных блестящей бежевой лентой, подходит к окну, приоткрывает его. Даже здесь, на верхнем этаже огромного старого дома, воздух пахнет солью.

– Они ведь расставлены как попало, да? – спрашивает она у Вивиан, оборачиваясь. – А давно они здесь?

– Я к ним не прикасалась после переезда. То есть…

– Двадцать лет.

Вивиан жестко улыбается:

– А ты слушала.

– А вас никогда не подмывало просто сгрузить их в мусорный бак?

Вивиан поджимает губы.

– Простите, я не хотела. – Молли морщится, понимая, что переборщила.

Так, она тут все-таки работает, нужно настроиться соответственно. Откуда в ней такая враждебность? Вивиан ничего ей не сделала. Наоборот, помогла. Без Вивиан она бы катилась по темному туннелю к вещам и вовсе паршивым. Но ей почему-то нравится лелеять и взращивать свою неприязнь. Ведь это чувство – что весь мир настроен против нее – можно всячески смаковать, а главное – контролировать. То, что она вступила на заветную стезю воришки и преступницы, а теперь запродана этой утонченной белой дамочке со Среднего Запада, подходит ей так, что и не описать.

Вдох – выдох. Улыбочка. Следуя совету Лори, назначенной судом соцработницы, с которой они встречаются раз в две недели, Молли решает мысленно составить список, что она усматривает хорошего в этой ситуации. Ну посмотрим. Первое – если она выдержит до конца, судимость на нее не повесят. Второе – на данный момент ей есть где жить, пусть там напряженно и ненадежно. Третье – если уж тебя засадили на пятьдесят часов на неутепленный чердак в Мэне, радуйся, что это произошло весной. Четвертое – Вивиан, конечно, дряхлая, но из ума вроде не выжила.

Пятое – кто знает, а вдруг в этих коробках действительно окажется что-то интересное?

Нагнувшись, Молли читает ближайшие ярлыки.

– Думаю, лучше разбирать в хронологическом порядке. Так, вот на этой написано «Вторая мировая». Есть что-нибудь раньше?

– Да. – Вивиан протискивается между двумя штабелями и направляется к комодам из кедра. – Кажется, самые ранние вещи здесь. Вот только эти ящики не сдвинешь. Придется начинать в этом углу. Ты не против?

Молли кивает. Внизу Терри выдала ей дешевый нож-пилку с пластмассовой ручкой, скользкую стопку белых полиэтиленовых пакетов для мусора и блокнот на пружинке с прицепленной к нему ручкой – вести, как она выразилась, «опись». Молли берет нож и взрезает ленту на коробке, на которую указала Вивиан: «1929–1930 гг.». Вивиан терпеливо ждет, сидя на деревянном сундуке. Откинув клапаны, Молли разворачивает горчичного цвета упаковочную бумагу, и Вивиан морщится.

– Боже всемогущий, – говорит она, – неужели я не выкинула это пальто? Всегда его терпеть не могла.

Молли вытаскивает пальто, осматривает. На самом деле интересно: в армейском стиле, с крупными черными пуговицами. Серая шелковая подкладка почти совсем истлела. Молли осматривает карманы, достает сложенный листок разлинованной бумаги, протершийся на сгибах. Разворачивает – на нем строки, написанные аккуратным детским почерком, выцветшим карандашом, одна и та же фраза, явно в качестве упражнения: «Прямой и правильный путь правоты. Прямой и правильный путь правоты. Прямой и правильный…»

Вивиан берет у нее листок, разглаживает на колене:

– Помню. У мисс Ларсен был неподражаемый почерк.

– У вашей учительницы?

Вивиан кивает:

– Я, сколько ни старалась, не могла вывести буквы так, как она.

Молли смотрит на безупречные дуги, четко и ровно встающие на строку.

– По-моему, очень здорово. Это вы мои каракули не видели.

– Теперь, как я слышала, этому вообще не учат.

– Да, теперь все в компьютере. – Молли вдруг поражает мысль, что ведь Вивиан написала эти слова на листке бумаги больше восьмидесяти лет назад. «Прямой и правильный путь правоты». – С тех пор как вы были в моем возрасте, многое изменилось, да?

Вивиан склоняет голову набок:

– Видимо, да. Но лично на меня это повлияло несильно. Я по-прежнему сплю на кровати. Сижу на стуле. Мою посуду в раковине.

Вернее, Терри моет посуду в раковине, уточняет про себя Молли.

– Телевизор я смотрю редко. Компьютера, как ты знаешь, у меня нет. Жизнь моя, по сути, не изменилась за последние двадцать, а то и сорок лет.

– Вот и зря, – выпаливает Молли и тут же жалеет об этом.

Но Вивиан, похоже, не обиделась. Изобразив на лице «да какая разница?», она говорит:

– По-моему, я не очень многое упустила.

– Беспроводной интернет, цифровая фотография, смартфоны, «Фейсбук», «Ютуб»… – Молли загибает пальцы на руке. – Мир сильно переменился за последние десять лет.

– Мой – нет.

– Вы очень многое теряете.

Вивиан смеется:

– Что-то мне не кажется, что Фейстуб, или как его там, сильно улучшил бы мою жизнь.

Молли трясет головой:

– «Фейсбук». И «Ютуб».

– Да хоть бы и так! – говорит Вивиан безразлично. – Мне все равно. Мне моя тихая жизнь нравится.

– Но во всем должно быть равновесие. Я, честно говоря, не понимаю, как вы существуете в этом… пузыре.

Вивиан улыбается:

– А ты не боишься высказывать собственное мнение.

Ей это и раньше не раз говорили.

– Зачем же вы сохранили это пальто, если вы его терпеть не могли? – спрашивает Молли, чтобы сменить тему.