Место для нас - Хэрриет Эванс Страница 14

Утреннее приглашение. Написать о нашей семье? Что-нибудь про Левшу?

– Да, вот еще… Брови. – Люси подняла голову. – Вы никогда не замечали, что один волосок на правой или на левой брови длинный, почти дюйм длиной, и он вдруг завивается и торчит совсем как… волосы на лобке?

В наступившей тишине Люси услышала шум кондиционеров и жужжание жесткого диска в ноутбуке кого-то из сотрудниц.

– Не думаю, что… – проговорила Дебора. – Ладно, проехали. Мы ищем материал помощнее. Ок, спасибо, Люси. Больше ничего?

Словно хозяйка зоомагазина, решительно накрывающая одеялом клетку с кричащим попугаем, Дебора повернулась к остальным подчиненным, и собрание продолжилось.

Вернувшись на рабочее место, Люси вырвала страницу из блокнота. Посмотрела на нее и сердито швырнула в корзинку для бумаг. Строчка «Статья о нашей семье» жгла ее глаза. Она стала думать о том, как вечером вернется в свою холодную и сырую квартиру, вытащит из сумки открытку из толстой кремовой бумаги и поставит ее на письменный стол в спальне. Вновь увидит слова, написанные красивым четким почерком бабушки: «Важное объявление».

Что это значит? Что там происходило?

У Люси заныло сердце – как всегда, когда она думала о Винтерфолде. Это был ее дом, хотя она не жила там постоянно; ее ахиллесова пята. «Daily News» еженедельно публиковал псевдопсихологические статьи о релаксации: «Отправьтесь в свое счастливое место». И Люси всегда отправлялась в Винтерфолд. Она гадала, скоро ли воздух начнет пахнуть осенью. Тогда там набухали ягоды терна на кустах у реки, и в октябре их уже можно было собирать, и приходили первые заморозки, и всходила Охотничья Луна ^[35].

Когда ее родители разошлись и продали безалаберную, захламленную виллу в Редленде – районе Бристоля, где выросла Люси, – ее это не слишком огорчило. Кэт переживала из-за Дейзи, своей мамы, или переживала из-за какой-то противной девчонки в школе (Кэт вообще очень много переживала), а Люси, которая была младше, являла собой воплощение здравого смысла. Когда у ее отца настали тяжелые времена и Люси на несколько месяцев после университета переехала жить к нему, она то держала его за руку, то помогала красить стены в бывшем приюте – маленьком доме, который он купил в деревне, или слушала, как он рассказывает о своих родителях, или смотрела вместе с ним «Крестного отца» по кабельному каналу. В Винтерфолде ей было хорошо. Только там она чувствовала себя по-настоящему в безопасности и была счастлива.

Люси пробормотала что-то себе под нос, встала и подошла к угловому кабинету. Постучала в дверь.

– Да? – Дебора посмотрела на нее. – О, Люси. Слушаю тебя.

– Можно мне кое-что сказать?

– Еще кое-что?

Дебора потянула вниз кончик кисточки длинной золотой сережки.

Люси провела рукой по коротким непослушным кудряшкам.

– Да. Прошу прощения за то, что наговорила раньше. Но у меня есть идея, и она лучше всего того, что я предлагала на собрании. Ты мне посоветовала мыслить масштабно.

– Надеюсь, речь не о диетах?

В прошлом месяце Люси написала статью под названием «Миф о диетах: почему 85 % веса, потерянного на диете, возвращается через шесть месяцев». Дебора тогда чуть не поперхнулась своим соевым латте. «Господи Иисусе, если бы люди знали, что это правда, половина читателей нашей рекламы попросту испарилась бы. Ты с ума сошла? Женщинам нравится читать о диетах, понимаешь?»

Ощущая холодный осуждающий взгляд Деборы, Люси втянула живот.

– Нет, не о диетах. Понимаешь, в будущем году откроется выставка работ Лев… моего деда. И мне хотелось бы написать статью о нашей семье. Думаю… могло бы получиться интересно.

Дебора не то чтобы мгновенно заинтересовалась, но она, во всяком случае, перестала смотреть за плечо Люси.

– И что за статья?

– Ну… Как это было – расти рядом с моим дедом. – Люси хотелось верить, что она не покраснела. – Какой он чудесный. О нашей семье. О доме. Ты же знаешь, что они живут в прекрасном доме, и…