Ключ - Кэтрин Хьюз Страница 14

Клуб гудел – повсюду были люди, над головами висел сигаретный дым, а резкий хохот напоминал, что за стенами сумасшедшего дома они – обычные люди. Сюда персонал приходил оторваться после длинной смены и выпустить пар в компании тех, кто прекрасно понимает твое состояние. Студенты, которые никогда и капли в рот не брали, здесь начинали заказывать пиво, а после и виски, причем двойной.

Эллен с трудом протолкнулась через толпу и прокричала бармену заказ:

– На два пальца, пожалуйста, Джек!

Он плеснул в стакан виски и катнул его по барной стойке. Она выпила все залпом, и из глаз брызнули слезы.

– Повтори, пожалуйста, – еле выговорила она, хлопая себя по груди.

– Все так плохо? – улыбнулся Джек.

Эллен скорчила гримасу, взяла второй виски и пошла за ближайший стол, где можно было сесть. Клуб – не лучшее место, когда хочется мира и покоя, но она решила посидеть до тех пор, пока алкоголь не сотворит свое чудо. Ее мать переживала жизненные сложности, не прибегая к крепким напиткам. Она пила алкоголь ровно один раз в год – маленький бокал сладкого хереса в Рождество, ровно через минуту после полудня и ни секундой раньше. При мыслях о доме Эллен вдруг стало очень грустно. Она прислонила голову к стене и закрыла глаза, держа стакан на коленях.

– Не занято?

Она открыла глаза и увидела, как на соседний стул присаживается Дуги.

– Нет, конечно, садись. Позволь мне купить тебе пиво, когда допьешь это. Ты мне так помог тогда! Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать. Где ты пропадал, кстати?

– К сожалению, уезжал в училище. Но очень скучал по больнице, – сказал он, отхлебнув пива.

– Неужели правда скучал?

– Ты сама скоро поймешь, – засмеялся он. – В аудитории по сравнению с отделением невероятно скучно.

– Что ж, хоть что-то хорошее здесь есть.

Эллен допила виски, стараясь не думать о том, как бы на нее посмотрела сейчас мама.

– Сейчас принесу еще, и ты мне все расскажешь/ – Дуги встал, взял ее стакан и стал пробираться к бару.

Он был выше большинства студентов и без проблем сделал заказ над их головами. Вернулся вспотевшим, с красным лицом, и сразу снял с себя толстый вязаный свитер. Рубашка задралась, обнажив рельефный торс и дорожку светлых волос от пупка до… От смущения Эллен вспыхнула, постаралась отбросить эту мысль и перевела взгляд.

– Так намного лучше, – объявил он, положив тяжелый джемпер на свободный стул. – Ну так что, как оно было? Расскажи мне обо всем.

– Странно, что ты ничего не слышал. Все вокруг в курсе.

– Я держусь в тени, особо не высовываюсь. А что случилось? – Он подался вперед и сложил руки на столе. – Давай, дорогая, ты можешь довериться дяде Дугласу.

Она опустила голову и начала крутить в руках подстаканник, время от времени поднимая взгляд.

– Я начинаю сомневаться, подходит ли мне эта работа. Мне кажется, я здесь как шут гороховый.

– Уверен, дело не в тебе. Просто стажеры – самая легкая мишень. – Он подвинулся ближе и стал говорить тише. – Когда я учился на первом курсе, палатная сестра отправила меня на женскую половину кое-что забрать у сестры-хозяйки. А я ее боялся до ужаса, признаюсь честно. Она заправляла всем с помощью кнута, не считая нужным даже вспоминать о прянике. В плане общения вариантов было два: в хорошем настроении она рычала, а если ты протупил, метала гром и молнии.

– Уж ты никак не мог протупить, Дуги, – сказала Эллен, отпивая виски.

– Ой ли? Как-то я заглянул в записку, которую мне дала сестра, и попросил у нее упаковку фаллопиевых труб ^[4].

От смеха Эллен чуть не поперхнулась и закрыла рот рукой.

– Какой кошмар, Дуги! – воскликнула она через несколько секунд, когда к ней вернулась способность говорить.

Он откинулся на спинку стула и поднял руки.

– Как я и сказал, мы – легкая мишень.

Тут к их столику подошла сестра Уинстенли. В каждой руке у нее было по кружке пива с переливающейся через край пеной. Эллен обратила внимание на ее щеки с прожилками лопнувших сосудов, которые делали их похожими на мрамор.

– Добрый вечер, – поздоровалась она. – Простите, забыла ваше имя.

– Эллен.

– Да, точно. Старушку Герти перевели в лазарет. Подумала, что стоит вам сказать, раз вы ею интересовались.

– А что случилось?

– Диагноза я не знаю, – пожала плечами сестра, – но ее стало рвать кровью, и врач говорит, что у нее жидкость в легких. Ей трудно дышать.

– Она что-то говорила?

– Какая глупость! Конечно, нет. Она молчит уже столько лет, с чего бы ей вдруг начать говорить? Я и голоса ее ни разу не слыхала.

– Забегу навестить ее, когда выпадет свободная минутка.

Сестра Уинстенли засмеялась.

– Да, вы совсем мягкотелая. Зря потратите время.

Поймав взгляд коллеги, она поспешила удалиться.

– Что это было? – спросил Дуги.

– В отделении для хроников есть пациентка, которая за долгие годы ни одного слова не сказала.

– Вот это да.

– Возможно, вначале она говорила, но этого уже никто не помнит.

– А сколько лет она здесь?

– Мне говорили, что сорок с лишним.

Дуги с задумчивым видом начал тереть губы.

– Можно поднять ее документы с приемки.

– Я посмотрела в кабинете у сестры – на нее даже папки нет. Она здесь так давно, что к ней относятся как к мебели, а не к живому человеку.

Дуги допил пиво и поставил кружку на стол.

– Давай допивай скорее и пойдем.

– Куда? – Эллен встала и взяла сумку.

Снаружи было холодно, и Эллен обхватила себя руками. Изо рта шел пар. Она сделала глубокий выдох, словно задувала свечки на торте.

– В детстве на морозе я притворялась, что курю. – Она поднесла ко рту два пальца, сжимая воображаемую сигарету, сделала затяжку и выдула дым. – Так я чувствовала себя взрослой.

– Хочешь настоящую? – спросил Дуги, достав из заднего кармана пачку «Кэпстан».