Сад таинственных цветов - Кристина Кабони Страница 14

«Это я». Всего два чертовых слова.

Клаудия провела пальцем по стеклу сжала и разжала кулак, не в силах справиться с болью. Да как он посмел? Как осмелился ей позвонить? У него не было ни малейшего права произносить эти слова. Само его «я» указывало на какую-то особенную связь, на близкие отношения между ними. Но если когда-то у Франческо и было такое право, то он давным-давно его потерял.

Клаудия склонила голову и вновь почувствовала себя потерянной, до отчаяния одинокой. То, что раздирало ее душу, было вовсе не воспоминанием о бывшем муже, уж это она могла бы пережить. Точнее, уже пережила, день за днем прошлая жизнь с ним отступала все дальше и дальше. Ей помогала в этом Виола. Все благодаря ей, все ради нее. Но то, что она делала ради дочери, постоянно напоминало Клаудии о той, второй - той дочери, с которой пришлось расстаться.

- Мама, ты здесь?

Клаудия не спешила оборачиваться, сначала она вытерла слезы и изобразила радостную улыбку:

- Здесь, милая.

Виола заглянула в комнату. Она с первого взгляда поняла, что мать только что плакала:

- Привет. Все в порядке?

- Теперь уже да, ведь ты здесь! - она улыбнулась и кинулась навстречу Виоле.

- Прости, что вчера не зашла, - Виола нежно поцеловала мать. Затем подошла к прилавку и распаковала новую пачку цветов. - Куда поставить?

Клаудия улыбнулась:

- Поставь холодильник на десять градусов и поменяй воду в вазах: а потом расставь по цветам, пожалуйста.

Она тяжело вздохнула:

- Придется все переделывать, не знаю, что на меня сегодня нашло.

- Что такое?

- Этот букет заказала синьора Робертс.

Виола рассмеялась:

- На крещение внука? Она удивится, когда это увидит Как бы удар ни хватил...

- Точно-точно, я сегодня очень рассеянна, - Клаудия тут же пожалела о своих словах, ей не хотелось объясняться с дочерью. Казалось, Виола ничего не заметила. Клаудия посмотрела на дочь, и ее захватил прилив любви. Вот ее настоящий шедевр. В эту девочку она вложила все сердце и всю душу. И в то же время, глядя на Виолу, Клаудия чувствовала угрызения совести, дочь была для нее живым напоминанием о том, что она потеряла, какие ошибки совершила. Клаудия отогнала боль и вернулась к работе.

Пальцы дочери легко касались лепестков, словно маленькие крылья, и Клаудия то и дело бросала на Виолу полный восхищения взгляд. У Виолы все очень хорошо получалось. Куда лучше, чем у матери. Даже по технике Виола была впереди, но главное, что она обладала особым чутьем, которого не хватало Клаудии. Потому что Виола вкладывала в работу собственную душу.

В семье Донати у всех было это чутье, они умели обращаться с цветами. Так в иных семьях родственников узнаешь по цвету глаз или волос, по фигуре и так далее. У Донати все было не так, их можно было узнать совсем по иным признакам. В их семье еще не было исключений: все и всегда занимались только цветами, и это было источником особой гордости бывшего мужа Клаудии, Франческо.

Она продолжала осторожно наблюдать за Виолой - за ее решительными и вместе с тем мягкими жестами, выражением ее лица, крепко сжатыми губами. Она была похожа на отца: тот же сосредоточенный взгляд, та же манера с головой отдаваться всему, за что бы она ни бралась. Клаудия почувствовала потребность что-то сказать, нарастающее чувство неловкости требовало действий.

- Госпожа Смит выходит на пенсию. Она спрашивала, не хочу ли я арендовать ее прилавок, что скажешь?

- Что, прости? - с трудом оторвалась от работы Виола. Только теперь Клаудия заметила, что ее дочь что-то тревожило.

- У тебя все в порядке?

Виола посмотрела на нее и покачала головой:

- На самом деле не слишком.

- В чем дело, дорогая?

Прежде чем ответить, Виола долго медлила, словно подбирала нужные слова или пыталась на что-то решиться:

- Сядь, мам, нам нужно поговорить.

Что же происходит с дочерью? Клаудия взяла ее за руку:

- Не беспокойся, дорогая, ты можешь со мной поделиться.

Однако чувство беспокойства не оставляло ее, она взяла с прилавка несколько роз и принялась отламывать шипы.

Виола почувствовала, как кровь прилила к лицу. Ей было неловко. Но она не могла продолжать задавать себе вопросы и не находить ответы. Так или иначе, но она должна была получить их.

- Недавно кое-что произошло. Я видела девушку, мам... Девушку, похожую на меня как две капли воды. Уверена, что мы родственники, иначе и быть не может. Ты знаешь, кто она?

Клаудия побледнела, цветы выпали у нее из рук. Она выбежала прочь из магазина. Виола почувствовала себя так, словно на нее опрокинули ведро ледяной воды. Виола осталась стоять, где стояла, замерев и зажмурив глаза, и глубоко вздохнула. Она поймала себя на том, что очень надеялась на то, что девушка с выставки - это просто случайная незнакомка, но теперь эта надежда окончательно испарилась. Меж тем она осознала, что в глубине души уже и так все знала. Быть не может, чтобы два человека были так похожи совершенно случайно. Что же теперь делать? Она посмотрела на цветы, на раскрытую дверь.

- Нужно дать матери еще пять минут - решила она. Они необходимы им обеим, чтобы немного успокоиться. Однако сердце билось как сумасшедшее, а глаза уже чесались от слез. Виола закончила работу, протерла стол и принялась наполнять вазы. Лишь завершив все дела, она решилась пойти вслед за матерью. Вытерев руки чистой салфеткой, она. глубоко вздохнув, отправилась на кухню.

Клаудия уже заварила чай. Старая чашка с мордочкой Винни-Пуха была полна горячего напитка, а рядом стояла веселая вазочка с печеньями и мармеладом. Виола протянула матери сухую салфетку. Та сидела за маленьким столиком и смотрела в чашку, из которой поднимался пар. Лицо ее было спокойно, лишь глаза немного покраснели от слез. Какое-то время Виола не решалась на нее взглянуть. Мать казалась такой слабой и хрупкой, она сидела так, словно боялась быть обнаруженной. Такими же были и букеты, которые она собирала. Вот почему дочь очень удивилась, увидев в ее руках такую кричащую композицию в радужных тонах. Эти цветы так не походили на то, что создавала мать. Теперь же она видела ее такой, какой она и была, -потерянной, закрывшейся в своем одиночестве, в своем иллюзорном мирке. Виоле стало до невозможности жаль Клаудию. Внутри что-то дрогнуло. Эта женщина вырастила ее, она направляла ее и любила, ободряла и хвалила.

Она помогла ей выстоять после первой неудачной любви. Она была лучшей в мире матерью, недаром школьные подружки Виолы вечно ей завидовали. Мать читала ей сказки, учила ее собирать букеты, отбирать цветы, составлять композиции, творить. А еще мечтать и придумывать целые миры. И верить в то, что солнце встает из озерных вод.

Отогрев руки о стенки теплой чашки, Виола принялась потягивать горячий напиток. Прошлое матери было покрыто завесой тайны. Похоже, она много страдала. И именно это мешало ей смотреть вперед. Виола смотрела на ее короткие, еще не слишком поседевшие волосы, большие глаза под дугами длинных бровей, полные губы - все в матери дышало какой-то грустью, которая и делала ее такой хрупкой. Виола взяла руки матери в свои и крепко сжала, хотя на лице Клаудии по-прежнему сохранялось отсутствующее выражение.