История Наташи Кампуш - Майкл Ляйдиг Страница 13

Согласно всем показаниям, его отношения с отцом были тяжелыми. Будучи любителем спорта и компанейским человеком, частенько наведывавшимся в местную пивную, Карл Приклопиль находил отшельнические занятия своего сына странными. Принимая во внимание слухи, что позже ходили о нем, когда он жил один с матерью, — что он либо латентный, либо явный гомосексуалист, — нетрудно вообразить те споры, что возникали между прямым, консервативным отцом и сыном, которого он до некоторой степени воспринимал как ненормального.

Ненормальным он, несомненно, был, но не в том роде, что подозревал Карл.

Франц Трнка, сорока девяти лет, работавший с Приклопилем в период между 1983 и 1991 годами в венской электронной компании «Капш», обслуживающей австрийскую телефонную сеть, — Приклопиля уволили из «Сименса» по сокращению штатов — высказался о нем весьма неожиданно. В отличие от большинства знакомых Приклопиля, описывавших его как застенчивого, Трнка считал его «грубым хвастуном», неподготовленным встречать лицом к лицу жизненные трудности. Он также заявил, что у похитителя был комплекс неполноценности перед женщинами.

Во время обеденного перерыва по понедельникам мужчины обычно собирались и болтали о женщинах, однако Приклопиль в эти моменты всегда уходил, с тем чтобы не слышать чего-либо на эту тему. С ним было трудно поддерживать обычный разговор об интрижках.

У него были очень ограниченные интересы: его BMW с сабвуферной стереосистемой, электронные системы сигнализации, что он установил в доме своих родителей, да модели поездов.

Он мог говорить часами с кем-то другим, у кого тоже был BMW. Остальным же он давал понять, что для него они ничего не значат, потому что не соответствуют его планам и интересам. При всяком удобном случае он пытался кого-нибудь оскорбить, чтобы хоть как-то выдвинуться.

Особенно плохие отношения у него были с женщинами. Он воспринимал их как низших существ, они для него ничего не стоили. Он бывало с гордостью рассказывал нам, как останавливал женщин-водителей при съезде с автомагистрали, нарочно преграждая им дорогу своей машиной.

Эксперты полагают, что это высказывание определяет суть его непреодолимого влечения к подчинению. Как написал один журналист: «Все дело в том, что они были женщинами. Они вели машину — но за рулем был он».

Трнка продолжил:

Он еще и постоянно рисовался. Он уверил всех, что у его семьи есть деньги. Но отец заставил его искать работу— думаю, это было единственной причиной, по которой он в то время работал. Он не мог дождаться, когда же его отец умрет, и тогда бы он унаследовал его деньги. У него были не особенно хорошие отношения с ним.

Отец Карла Приклопиля, Оскар, во многих отношениях был таким же педантичным, как и его внук. Именно его подготовка к ядерной войне и обеспечила Вольфганга уже готовой комнатой для будущей «тюрьмы».

В 50-х годах в Австрии, не являющейся членом НАТО, семьи, если строили в своих домах атомные убежища, получали субсидии. Может, потому, что у него было вполне достаточно денег, а может, потому, что он просто не захотел утруждать себя борьбой с нудной, истощающей силы бюрократией, которой так печально знаменита его страна, но Оскар не делал заявку на получение денег у государства, не обращался он и к местным властям за разрешением на перепланировку, когда приступил к сооружению убежища Судного дня. Позже эта независимость от государства пригодится его внуку.

Нет разрешения, нет записей — оно никогда не существовало. Просто идеально для того, во что Приклопиль-младший позже превратил это место.

Впоследствии его отец переделал незаконное бомбоубежище в подсобное помещение, и подростком Вольфганг помогал ему штукатурить и делать дренажную систему. «Бункер», как он его назовет, поочередно будет использоваться в качестве кладовой, мастерской, комнаты отдыха, где хранились его поезда, и, наконец, в качестве тюрьмы для перепуганной девочки.

Элизабет Брайнин, еще один психоаналитик, — благодаря наследию, оставленному Вольфгангом Приклопилем миру, учебники по темной стороне человеческой природы будут печататься еще десятилетия — вскоре после освобождения Наташи увидела фотографии того, что мир окрестил его тюрьмой. Она прокомментировала: «Все это мне напоминает крайне патриархальные общества, в которых десяти- или одиннадцатилетние девочки насильно выдаются замуж за мужчин много старше. Эти мужчины воспитывают их и в конечном итоге делают из них женщин. Вероятно, этот человек хотел выковать женщину именно той формы, какая ему была необходима».

В 1986 году отец Вольфганга Карл умер от рака кишечника. Хотя коллеги и говорили о трениях, что существовали между отцом и сыном, его смерть, судя по всему, глубоко потрясла его. Эксперты утверждают, что для психопатов типично, что после исчезновения объекта их ненависти или неприязни они испытывают нечто вроде скорби. После смерти отца Вольфганг продолжал жить в доме в Штрасхофе один, мать решила вернуться в муниципальную квартиру, откуда они переехали десятилетием раньше: любопытно, что они не вернули ее властям, чтобы в ней проживали другие. Мать начала играть в его жизни еще большую роль.

Он возвращался с работы в компании «Капш» не в дом в Штрасхофе, а в квартиру, где мать готовила ему венские шницеля и картофельный салат, лапшу с белым соусом или тушеную говядину. Позже он рассказывал людям, что они вместе смотрели телевизор, чаще всего викторины и старые вестерны, или же листали фотоальбомы, в которых была отражена история семьи Приклопилей. Вскоре он переехал к ней на постоянное местожительство, а в Штрасхоф наведывался лишь по выходным, чтобы проверить дом.

У этой квартиры есть особенность, достойная упоминания: она располагается очень близко к школе, в которую позже будет ходить маленькая девочка по имени Наташа Кампуш.

Что-то изменилось в нем в 1991 году, когда почти в тридцатилетием возрасте он внезапно захотел жить один. Робкий юноша, который не желал находиться вне семьи даже во время службы в армии, который фактически никогда и не жил один, за исключением кратких периодов того времени, решил отделиться и переехать назад в дом 60 по Хейнештрассе. Здесь он стал выращивать помидоры в осушенном плавательном бассейне, налаживать двигатели своих любимых машин и разрабатывать планы для весьма и весьма специфичного места под полом гаража.

В то время как он зациклился на демоническом плане, его мать оставалась единственной эмоциональной опорой в его уединенной во всех других отношениях жизни. По пятницам она обычно покидала муниципальную квартиру с сумками, полными заранее приготовленной и замороженной еды, помеченной надписями от «Понедельника» до «Пятницы», чтобы Вольфганг «как следует ел» на протяжении недели. Он также обзавелся двумя кошками, в которых души не чаял. Криста Стефан, подруга Вальтрауд с детства, чей дом в Штрасхофе выходит окнами на дом Вольфганга, рассказала: «Вальтрауд приезжала сюда и оставалась с ним каждые выходные. Она делала всю работу по дому и либо привозила с собой, либо готовила здесь и замораживала еду на целую неделю. Она постоянно твердила: „Вольфганг для меня все“».