Семён Светлов - Алексей Лукшин Страница 13

Неуклюже, с помощью Семёна, Маша приложила спиртовой компресс и перевязала ему ногу. Оба расположились на диване. Она лежала спиной на его груди, а он спутывал её мягкие волосы в своих пальцах. Редкое вздрагивание её тела приводило его в восторг. На время он забыл о ноге.

Она напомнила ему:

– Болит?

Он нежно сжал её плечи пальцами и шёпотом произнёс:

– Болит, очень болит. Особенно после перевязки. Через эту боль уходит болезнь. Чем больней, тем лучше.

Он закатил глаза и собрался с силами. Ему было легче от того, что она не видела выражения его лица. Впрочем, ему казалось, что она не обращает внимания на такие пустяки. «Я выше этого», – любила она повторять.

– Я думаю, зря ты доверяешь жене. Она специально мучит тебя, прикрываясь травами и разными непонятными средствами, – мелодично и тихо голос разливался по комнате. – Может они с матерью заговаривают эти травы и через этот отвар порчу наводят. С ней нельзя по-хорошему, – она запрокинула голову и посмотрела на него сверху. – Ты другой, если вот так на тебя смотреть, – после чего стала развивать мысль дальше: – После всего от неё только неприятности можно ждать. Она тебя ненавидит. Она с подругами разговаривает часто. Вот и сглазили тебя. Надо к одной знахарке тебя свозить. Она хоть и берёт дорого – зато помогает. Ведь без причины люди разве будут платить?

– Денис, да и я тоже считаем: глупо наведываться к разным там заговорщицам. Андрюха Философ так их вообще всех шарлатанами считает.

– Андрей Философ, Андрей Философ! – пронзительно воскликнула она. – Да что он знает и понимает?!

– Зря ты так. Надо с ним пообщаться, и сразу поймёшь. Простота и лёгкость суждений у него, наоборот, от глубины познания и долгого размышления. Более того, всякий раз создаётся ощущение, что он когда-то думал о том, о чём говорит.

– Он сам первый шарлатан, – безоговорочно выпалила она. – Денис хоть врач. Институт закончил, образование высшее. У меня два высших. А у него? Я слышала, он сам про себя шутил: два класса церковно-приходской школы. Да словарь Даля каждый день просматривает, чтобы не забывать, что обозначают слова, которыми он пользуется. – Она подумала и добавила: – Вообще-то видно, что он дурачком прикидывается. Но он не настолько умный, чтобы догадаться, что мы его разгадали. Он даже сам не понимает истинного смысла того, что он говорит.

– Не знаешь ты его. Его совсем мало кто знает. Но я как-то внутри горжусь, что мне доводится с ним общаться и дружить. За ним, или в нём, есть сила. Если он в одночасье станет большим человеком, я не удивлюсь.

– Ты ему много внимания уделяешь. Я договорюсь с той бабушкой, она с тебя порчу снимет. И с ногой как быть посоветует. Она будущее предсказывает. Это ведь она мне помогла с тобой. Сказала: «Твой мужчина, держись за него, вокруг тебя объединятся люди, они-то и будут твоими врагами на пути к личному счастью. Биться с ними и биться. Пока бьёшься, твоё счастье в твоих руках». И сейчас помогает»

Семён застыл в удивлении:

– А сейчас чем помогает?

– Чем-чем?? Указывает твоих врагов. Я в меру сил стараюсь оградить тебя от них.

– И кто же мой враг? – полушутя-полусерьёзно спросил он.

– Бабушка Антонина неоспоримо доказывает, что твой главный враг есть самый близкий тебе человек, которого ты чаще всего слушаешь. Тот, что льстит, и на которого ты меньше всего злишься. Особенно много прощаешь ему ошибок. Я думаю, это жена.

Она растягивала слова, выражая тем самым незаслуженную обиду.

– Ты же мне много чего не рассказываешь. А я же только и хочу тебе помочь. Заставь её отвар выпить. И посмотришь.

– Нога болит. Ложимся. Ерунда, конечно, но доля истины в твоих словах есть. Зерно сомнения взрастает в истину. Снимем повязку. Только хуже от неё.

Она перевернулась на бок.

– У кошечки болит, – подула на ногу, – у Семёна не болит. У собачки болит, – снова подула на ногу, – у Семёна не болит. Доктор Сёме говорил: надо Машу слушаться, – она быстро и многократно поцеловала ногу. Свет погас. В темноте послышался шорох одежды.