Грешники - Илья Стогов Страница 13

Андрей «Князь» Князев (р. 1973) — лидер группы «Король и Шут»

TaMtAm был диким местом. Позволено там было вообще все. Но первые концерты «Короля и Шута» были чересчур дикими даже для TaMtAm’а.

С Горшком мы вместе учились в художественном училище. Нас обоих готовили к работе художников-реставраторов. В училище я ходил лысый и носил довольно экстравагантный по нынешним меркам пиджак. А про Горшка я сразу подумал, что это сын военного. У него были брюки со стрелками и рубашка, застегнутая на все пуговицы под самое горло. Выглядел он не очень. Но постепенно мы сошлись.

Я показал ему свои стихи и рисунки. А Горшок рассказал мне, что дома, на Ржевке, у него есть своя группа, состоящая из школьных приятелей. Как-то мы вместе съездили к ним на репетицию. Прежде я всерьез думал о карьере художника. Но играть панк-рок — конечно, это было намного интереснее.

Первое время Сева не хотел, чтобы мы выступали в его клубе. Сейчас я прекрасно понимаю, почему. Группе едва исполнился год, играть никто из нас не умел, вокруг группы постоянно крутились толпы скинхедов, а Горшок приходил в TaMtAm смертельно пьяный, и плюс у него не было передних зубов. Как таких выпустишь на сцену?

Первый раз перед публикой «Король и Шут» выступили на Рубинштейна, 13 — в здании закрывшегося к тому времени ленинградского «Рок-клуба». А еще через год, к весне 1993-го, сдался и Сева.

Подготовка к первому тамтамовскому концерту не заняла у нас много времени. Я нарядился в полосатую пижаму, сверху надел косуху из кожзаменителя и поехал в клуб.

Выступать в TaMtAm’е трезвым было не принято. Необходимо было выпить, да только денег у меня хватало всего на одну бутылку пива.

Я зашел в универсам и там в очереди познакомился с парнем, который оценил мой внешний вид, и тут же купил целый ящик «Балтики». В клуб мы поехали вместе.

Вечер удался.

Михаил «Горшок» Горшенев (р. 1973) — лидер группы «Король и Шут»

Порядки у меня в семье были очень строгие. Отец пользовался непререкаемым авторитетом. Отвечать ему нужно было четко: «Да, пап!», «Хорошо, пап!» О том, что может быть как-то иначе, я узнал намного позже. А детство у меня прошло в очень жестких рамках.

Отец — военный, майор погранвойск. В детстве я его очень боялся — и до сих пор боюсь. И всегда буду бояться — это же отец! Семья постоянно переезжала с места на место. В основном нас мотало по Дальнему Востоку. Когда мы жили в Биробиджане, у меня родился брат Алексей, который сейчас играет в группе «Кукрыниксы».

В детстве я хотел быть «как папа». Собирался поступать в военное училище. Жизнь отца была проста и понятна. И в делах, и в вещах у него всегда был порядок. А у меня — нет. Быть хоть немного похожим на отца, наверное, не повредило бы. Но начинать уже поздно. Всю жизнь я шел в противоположную сторону.

Семь лет мне исполнилось, когда семья жила под Хабаровском. Пора было идти в школу. Родители посоветовались и решили отправить меня к бабушке. Жить я стал в Ленинградской области. Это было очень хорошее время. Меня, маленького, бабушка баловала.

Потом отец перешел на работу в особый отдел. Это, как я понимаю, контрразведка. С матерью и братом они вернулись в Ленинград. Нам дали квартиру на Ржевке. Сегодня Ржевка — героиновые трущобы. Самый мрачный район города. Но двадцать лет назад ничего этого еще не было. По тем временам это была просто северная окраина Петербурга. Из областной школы я перевелся в городскую.

Родители вернулись, и мы снова были вместе. Но выяснилось, что я — не совсем такой, каким они хотели бы меня видеть. Пока я жил с бабушкой, а они жили где-то далеко, потерялась какая-то важная штука. Друг друга мы больше не понимали.

Сперва они старались не замечать моих странностей. Потом начались скандалы. Я все время молчал. Родителям казалось, что это ненормально. Я мог часами сидеть и молча смотреть, как мама что-то делает по хозяйству. Прежде мы жили только с бабушкой, а теперь приехала мама — это было так здорово. Но маму мое молчание пугало.

— Зачем ты так долго на меня смотришь? — не выдерживала она.

Я не знал, как ей объяснить. Я продолжал молчать.

— Миша! Миша! — махали родители рукой у меня перед глазами. Я слышал, как они обсуждают вопрос, не отправить ли меня в интернат для детей с задержкой развития?

То же самое происходило в школе. Я словно притягивал неприятности. То руку сломаю, то разобью какое-нибудь дорогое школьное оборудование… Девочки кружились, танцевали, а я шел мимо, случайно задевал одну из них, и девочка отлетала к батарее, билась об нее виском и разбивала себе череп.

Я не хотел. Все это просто происходило. Постоянно. Я не был хулиганом — но лучше бы был. У такого парня, как я, проблем было даже больше, чем у хулиганов.

Я мог надолго задуматься о чем-то своем. Все записывают слова учителя, а я рисую свои картинки. Учителя выхватывали у меня листочки и орали:

— Что это такое? Чем на уроке занимаешься? Совсем охренел?

Я рисовал то, о чем не мог сказать словами, и эти картинки всех пугали. Мой панк-рок никогда не был социальным протестом. Панк для меня был как детская волшебная страна. Место, где ни у кого нет проблем, и люди круглые сутки сочиняют песни.

Одноклассников интересовали девчонки. Или дворовый футбол. Или еще что-то. А я все свое детство промолчал. Думаю, окружающим никогда не было со мной сложно, потому что занятие себе я всегда находил сам. Открыть рот и заговорить — я немного стеснялся. Как можно рассказать о том, что я тогда видел? Зато меня не нужно было развлекать: мне достаточно было посмотреть на стену, чтобы тут же вывалиться из мира. Я начинал мечтать. Или рисовать свои странные картинки.

Андрей «Князь» Князев (р. 1973) — лидер группы «Король и Шут»

В 1993-м я ушел в армию, а когда вернулся, то первым делом пошел в TaMtAm. В клубе я встретил парней, которых не видел два года. Мы здорово напились, нас избили омоновцы, я глотнул слезоточивого газа «черемуха» и ночь провел в отделении милиции. В общем, убедился, что, пока меня не было, ничего не изменилось.

Все до единого концерты в TaMtAm’е лично для меня заканчивались ночевкой в отделении милиции. После концерта панки разбивались на группы по интересам: кто-то планировал съездить подраться, кому-то хотелось купить наркотиков. А милиционеры считали, что всем нам лучше будет у них. Омоновцы в масках окружали толпу и битком набивали целые автобусы.

Не думай, пожалуйста, будто все это мне нравилось. Армия заставила меня смотреть на многие вещи иначе. Вернувшись, я впервые посмотрел на группу трезвым взглядом. Картина меня не обрадовала. Парни жили в съемной квартире и вместо репетиций с утра до ночи пили алкоголь. Группа катилась под откос.