Таков ад. Новые расследования старца Аверьяна - Владимир Микушевич Страница 13

Разумеется, с особой яростью против школы выступали родители, чьих детей туда не приняли. Они доказывали, что в школе насаждается мрачный эзотерический культ, уподобляли танцевальные импровизации хлыстовским радениям. Напротив, родители тех, кто учится в школе Таим, решительно опровергали подобные толки. Танцевальные импровизации — лишь средство обучения. Они нисколько не угрожают психическому здоровью школьников, они гармонизируют личность учащегося, выявляя и мобилизуя его скрытые способности, причём не только к танцу и не только к музыке, но и к другим предметам, например к математике и химии. А самым веским аргументом против обвинений в магическом манипулировании детскими телами и душами был очевидный факт. Историю религии в школе Таим преподавал православный иеромонах Аверьян.

Уязвимым пунктом школы Таим было также её финансирование. Обучение в школе было дорогостоящим, но бесплатным, что и привлекало множество желающих поступить в школу. Преподаватели общеобразовательных предметов получали в школе хорошую зарплату. Арендная плата вместе с различными налогами и поборами непрерывно повышалась. Любая другая школа давно была бы задушена. А школа Таим продолжала существовать и процветать. Школу полностью финансировала знаменитая танцовщица Андра Салам, и это только усугубляло худшие подозрения относительно противопожарной безопасности.

Андра Салам танцевала однажды в Мочаловке в помещении летнего театра, где, по преданию, происходили иногда спектакли театра «Красная горка». Андра Салам оказалась последней из тех, кто в этом театре выступал. В ночь после её танцевального моноспектакля летний театр сгорел дотла при невыясненных обстоятельствах.

Не было никаких поводов для обвинения Андры Салам в поджоге. Не оставила же она в театре что-нибудь зажигательное вроде бомбы замедленного действия. Тем не менее пожар сразу же связали с нею, хотя не находили никаких убедительных улик против неё. Андра Салам предложила восстановить сожжённый театр на свои средства, но в таком предложении усмотрели косвенное признание вины. Значит, она и театр сожгла для того, чтобы на его месте создать очаг своего зажигательного чародейства. И школу Таим она основала, чтобы прибрать к рукам то место, где был сожжённый театр, территорию, прилегающую к театру, а может быть, и всю Мочаловку. Задержать Андру Салам не удалось, но под давлением разгневанной общественности уголовное дело о сожжении театра было возбуждено и поручено следователю Анатолию Валерьяновичу Зайцеву.

Вскоре Анатолий Зайцев убедился, что не бывает дыма без огня, в данном случае в буквальном смысле слова. В связи с выступлениями Андры Салам пожары случались неоднократно. Намекали даже, что она связана с международным терроризмом, но никаких доказательств её виновности не было, а её поклонники стояли за неё горой, утверждая, что только средневековое мракобесие могло бы запретить её концерты на основании пустых домыслов. Толя Зайцев жалел, что сам не видел танцев Андры Салам. Ему приходилось довольствоваться описаниями. Андра Салам выступала всегда одна. Зрители никогда не видели ни оркестра, ни аккомпаниатора. Говорили, что это особое сценическое ухищрение, что оркестранты располагаются за сценой или под сценой, но так или иначе казалось, что они невидимы. В конце концов, может быть, Андра Салам танцевала под музыку, записанную заранее. Все балеты Андры Салам были авторские, и музыка могла принадлежать только ей самой.

Сцена для балетов Андры Салам оборудовалась особыми вогнутыми зеркалами. В разгаре танца некоторые зрители видели себя танцующими вместе с балериной. Когда танец кончался, они заставали себя сидящими в зрительном зале на своих местах. Далеко не все допускали, что каждому из них только чудился танец с Андрой Салам. Каждый в глубине души был уверен, что именно он один танцевал с ней и не заметил, как вернулся на своё место. Танцевавшими с Андрой Салам чувствовали себя не только мужчины, но и женщины. Доказательством своего пребывания на сцене считали пыль, остававшуюся на костюмах и платьях. Эту пыль видели на сцене, но не видели в зале. Наверное, её-то и поджигал танец Андры Салам. Никто вообще не видел, как пыль загорается, но что же и загоралось, если не она. Между тем по меньшей мере на двух спектаклях Андры Салам начинался пожар, так что приходилось эвакуировать зрителей. Гораздо хуже было, когда пожар начинался в квартире зрителя, вернувшегося после спектакля. Таких случаев было гораздо больше, но их трудно было сосчитать. Тот, кто приписывал пожар в своей квартире танцу юной красавицы в другом помещении, иногда в другом городе, рисковал сойти за сумасшедшего. Кое-кто давал светящуюся пыль на анализ, который не выявлял ничего особенного. Пыль как пыль. Светилась она, вероятно, лишь от освещения на сцене. Правда, неизвестно, откуда эта пыль бралась, Не образовывалась ли она во время танца? Но происхождение пыли вообще не всегда удаётся установить.

Свойство Андры Салам поджигать помещения должно было бы ограничить её концертные возможности. Кто предоставит помещение для спектакля с риском, что оно загорится? Кто пойдёт на спектакль, если со спектакля рискуешь принести искру, которая подожжёт твою квартиру? Действительно, Андре Салам иногда отказывали в помещениях для её спектаклей, и кое-кто не отваживался ходить на её концерты. Но любопытство было сильнее опасений. Гораздо больше было желающих испытать, вправду ли танец Андры Салам поджигает. Если слухи о пожарах, вызванных танцами Андры Салам, распускали её конкуренты или просто завистники, они только усиливали и распространяли её успех.

В отличие от двух зарубежных пожаров, пожар в мочаловском летнем театре не был потушен, но и вспыхнул он после спектакля, когда в помещении никого не было. Следователю в этом деле нечем было заниматься, но не прекращать же его. Слишком настоятельным было давление общественного мнения, то есть слухов. И Анатолий Зайдев шарил в Интернете в поисках каких-нибудь улик или сведений об Андре Салам. Было много информации о спектаклях Андры Салам по всему миру. Очень часто информация намекала на пожары в связи с этими спектаклями, но всё это было слишком неопределённо для следствия и могло оказаться своего рода извращённой рекламой. Наконец Анатолий Зайцев натолкнулся на материал, так и озаглавленный «Андра Салам», К сожалению, материал был на французском языке. Анатолий читал по-французски лишь со словарём и предпочёл обратиться к Аверьяну, который сам интересовался делом о поджоге летнего театра (если то был поджог). Аверьян внимательно прочёл французскую статью и сжато пересказал её Анатолию.

У каждой стихии своё искусство и свой эсхатологический проект. Гномы — златокузнецы, гранильщики, ваятели. Их стихия — окостенение, затвердение, окаменение в причудливых формах барокко. Сильфы существуют и перестают существовать в мелодиях. В пении сильфов мир улетучивается вместе с ними самими. Текучая стихия размывает мир пляской волн. Предстоит ещё выяснить роль актрис-ундин в искусстве кино. Стихия, противоположная плясу, — танец, Андра Салам танцует мистерию огня. Огонь ищет огонь и, не находя его, разгорается, поджигает, сжигает, как и тот огонь, который не был найден. Светящаяся танцующая пыль — одинокие искры, частицы ненайденного огня. Но дух огня, найдя ответный огонь, обретает бессмертную душу. Её-то и ищет Андра Садам своим танцем, можно бы сказать, ощупью, если бы огонь позволял себя найти на ощупь. Под этим материалом стояла подпись: «Grazio».