По живому. Сука-любовь - Лилия Ким Страница 13

— Бардак! Черт знает что! Вконец оборзели! Ну ничего, я на них управу найду, — ворчала она. Потом заметила Полину. — Ну как можно билеты без мест продавать? Вообще нас за людей не считают. Деньги получили, и привет. Добирайся как знаешь. Уф! И кондиционера тоже небось нет. Фу! Девушка, вы бы хоть не душились так! И так как селедки в бочке…

Внезапно тетка осеклась и замолчала. Потом съежилась в комочек и пристыженно отвернулась.

Полина сначала не поняла, что произошло, а потом посмотрела на Федора. Тот просто снял наушники своего плеера, закрыл книжку и смотрел на тетку ласково и насмешливо. Мол, ты чего шумишь, мать-земля? Его голубые, яркие, как льдинки, глаза светились. Жесткая щетина отливала золотом в лучах солнца, пробивавшегося сквозь иллюминатор. Федор повернулся к Полине, подмигнул ей, потрепал рукой по голове. Потом снова надел наушники и уткнулся в свою книжку.

Полина глубоко вздохнула и торжествующе расправила плечи. Она королева. Она лучше всех.

[+++]

Гид Мустафа посмотрел на Полину масляными глазками, но, заметив Федора за ее спиной, мгновенно стушевался и втянул голову в плечи. На лице его отобразились досада, разочарование и неудовлетворенность собой. Полина и раньше замечала, что когда она идет с Федором, то собирает заинтересованных мужских взглядов больше, чем когда идет одна. Когда Полина рядом с Федором, «третий глаз» других мужчин работает в ее пользу.

— Автобус номер семь, на Дахаб, — коротко сообщил гид.

Краткие формальности по получению египетской визы вылились в затяжную свару с гидами, пограничниками и между самими туристами. Неизбежное: «Вас тут не стояло!» — грянуло со всех сторон, отражаясь эхом от сереньких, аскетичных стен аэропорта. Процедура из трех действий — вписать свое имя, номер паспорта и название отеля в регистрационный бланк, купить марку и наклеить ее в паспорт — оказалась непосильной для многих. Опять раздались крики про отвратительный сервис, и начались истерические звонки в российские турагентства. Полина краснела и бледнела. По какой-то неведомой причине ей было стыдно перед Федором за всех этих теток в розовых майках и просторных балахонах, мужиков с красными испитыми лицами, которые никак не могли правильно написать собственное имя английскими буквами, требуя выдать им еще по три бланка.

Усатые египетские пограничники презрительно переглядывались. Гиды спокойно, как санитары в доме скорби, отвечали на вопросы, повторяя одно и то же по сотне раз, заполняя бланки вместо туристов, показывая женщинам с детьми, где туалет, невозмутимо отвечая серьезным мужчинам, что VIP-зала в аэропорте нет и к путевке в пятизвездочный отель пятизвездочного трансфера не прилагается. Трансфер один для всех, потому что колонна автобусов передвигается с вооруженным конвоем. Зачем конвой? Не забивайте себе голову…

У рамки пограничного контроля возникла еще одна заминка, потому как требовалось показать посадочный талон, а некоторые их уже выкинули… Гиды стоически принялись разъяснять недовольным, что о посадочных талонах всех предупреждали в самолете. Пограничники сообщили, что туристы из России могут вместо посадочного талона показывать обратный билет.

Наконец часа через два разноцветный, суетливый, бурлящий эмоциями поток отдыхающих покатился к автобусам.

Полина и Федор сразу нашли свой и заняли места.

Федор успел дочитать свою книгу и теперь спокойно глазел по сторонам. За сетчатым забором начиналась пустыня. Вечерело. Небо стало сиреневым. Пейзаж отливал всеми оттенками красного — от бледно-розовых облаков до тяжелых охряных гор.

Примерно через час все расселись по автобусам.

Гид вдруг начал производить перекличку.

Мгновенно выяснилось, что человек пять сидят не в том автобусе. Заминка еще на двадцать минут, с суетливыми перебежками в нужный им автобус, поиском других пяти, которые тоже не в своем автобусе, открытие багажника, извлечение своих вещей, сопровождающееся неряшливым выбрасыванием чужих вещей на асфальт и столь же небрежным скидыванием их обратно. Возмущение наблюдающих за этим владельцев вещей…

Федор смотрел поверх всего этого. Вдруг вытянул руку и показал Полине туманную тень где-то на горизонте:

— Смотри, там гора Синай, где Моисей получил скрижали от Бога. Мы должны обязательно туда подняться. Есть легенда: если кто-то встречает рассвет на Синае — ему отпускаются все грехи.

Он посмотрел на Полину спокойно и нежно. Стыд и нервозность, коловшие ее со всех сторон, мгновенно прошли. Ей захотелось положить голову к Федору на плечо и спрятаться от всех. Но она, разумеется, сдержалась.

Они молча ехали чуть больше двух часов. Федор смотрел в окно, на огромное сиреневое небо, усыпанное звездами. Полина вспоминала жуткие кадры из новостей о разбившихся в Египте автобусах, а потом незаметно уснула.

Проснулась она от чудного запаха, внезапно обдавшего ее теплой ласковой волной. Федор склонился над ней и тихо сказал:

— Приехали.

[+++]

Номер, что они сняли, оказался очень просторным. Две кровати на приличном расстоянии друг от друга. Федор спокойно кинул свой рюкзак на одну из них, вытащил оттуда какой-то сверток и спросил Полину:

— Я в душ быстро, ладно? А то ты там закроешься минут на тридцать.

— Хорошо, — согласилась та.

Федор пошел в ванную, шлепая босыми ногами по глянцевому, покрытому мраморной плиткой полу. На ходу он стянул майку. Полина глубоко вдохнула и вышла на балкон.

Снаружи, как во всех тропических странах, было жарче, чем в помещении. На пляже через каждые пятьдесят метров виднелись ярко освещенные хижины баров. За ними была угольная чернота. Только шум прибоя говорил, что там море. Был очень сильный ветер. Теплый, но такой сильный, что все же давал ощущение прохлады. Если бы не он, выносить жару было бы абсолютно невозможно.

Полина засмотрелась на огромную розовую гроздь цветов, покачивавшуюся от ветра. Сзади хлопнула балконная дверь. Федор подошел и встал рядом. Полина напряглась.

— Ну что? Примешь душ, и пройдемся перед сном? — спросил он. — Хочется поскорей море увидеть. Заодно посмотрим, что на территории есть. Кстати, может, ресторан еще открыт. Я бы перекусил, честно говоря.

Полина кивнула:

— Давай.

Она исчезла в душе и постаралась принять его как можно быстрее. Но сушка волос феном и накладывание даже простейшего макияжа все же заняли время. Когда Полина вышла, Федор сидел в кресле и смотрел телевизор, потягивая из банки холодное пиво, взятое в мини-баре. Пустая упаковка от соленого арахиса валялась рядом, из другой Федор то и дело брал свободной рукой орешки.

— Я ж говорил — полчаса, — с улыбкой сказал он Полине.

Было видно, что он не сердится, но она все равно почувствовала себя виноватой. Захотелось срочно переменить тему.

— Что за несправедливость — быть женщиной, — сказала она. — Тебе достаточно пять минут душ принять, и ты красавец. А мне еще уложиться и накраситься. Ты можешь съесть две пачки орехов — и ничего, а я сразу на килограмм поправлюсь, хотя сам по себе арахис в этих упаковках весит от силы грамм сто.