Сеньор Виво и наркобарон - Луи де Берньер Страница 13

– Ах, ты!.. У меня вовсе не такой маленький! Ох, крыса, ты… – он не находил слов и понарошку ткнул Анику кулаком в живот, а та подбоченилась и рассмеялась:

– Да я не к тому!

– Никто еще не жаловался! – заявил Дионисио, притворяясь обиженным и надувшись, как ребенок.

– И я не жалуюсь, – сказала Аника, обнимая его. – Я им очень довольна.

– Могла бы знать, что во всем мире мальчики появляются на свет, сжимая в потной ручонке записку со своим будущим размером. Ну вот, ты уничтожила мою уверенность в себе!

– А ты прекрати называть меня «Зубастик», договорились? Что с того, что у меня большие зубы? Ой, чуть не забыла. Отец просил передать тебе записку.

– Твой отец? – удивился Дионисио. Он раскрыл конверт. Написано каллиграфическим почерком, бурыми чернилами, на превосходной бумаге. Ни приветствия, ни обращения.

«Наслышан, что вы – прекрасный молодой человек, хотя несколько необычных взглядов, и заметил, как счастлива дочь с тех пор, как познакомилась с вами. Другой отец давно бы вмешался и запретил эти отношения – мне известно, что Аника встречается с вами наедине и остается у вас до неприлично позднего времени. Еще совсем недавно подобное поведение вызвало бы грандиозный скандал.

Однако в отношениях с дочерьми я пытаюсь быть «современным» отцом и не препятствовать их свободной воле, хотя не одобряю большую часть их поступков, высказываний и убеждений. Я не вмешиваюсь, поскольку сам сильно страдал от вмешательства родных, которые едва не помешали мне жениться на матери Аники. Я не встану между вами еще и потому, что невероятно рад видеть Анику счастливой впервые с тех пор, как умерла ее мать.

Но должен вас предупредить: со мной связались определенные лица, и я знаю, что ваша жизнь в опасности. Это строжайший секрет, никому, даже Анике, ни под каким видом нельзя говорить, что я передал вам эту информацию. Поскольку Аника много времени проводит с вами, нет нужды говорить, как сильно я опасаюсь, что она станет случайной жертвой того, что может произойти. Ради нее заклинаю вас поберечься и не вмешиваться в дела, которых вы не способны целиком постичь. Дочь рассказала мне, что не так давно вы едва не убили двух воров, напавших на вас, но знайте: одна лишь физическая сила и храбрость от этих людей не спасут».

– Что там? – спросила Аника.

Дионисио изобретал ответ, который наверняка оградит его от дальнейших расспросов:

– Он хочет знать мое мнение как преподавателя светской философии об онтологических доводах святого Ансельма в пользу существования Бога.

– Фу, какая мура! – воскликнула Аника. – Больше ничего не говори!

– Пожалуйста, передай отцу, что я внимательно прочел и очень серьезно подумаю над его словами.

– Слушай, придется сходить нам к Ханите, там мой «Нортон», и он никак не заводится.

У Аники был древний мопед с двухтактным двигателем; прежний владелец установил на него бак от старого мотоцикла «нортон». На вид странно, однако весьма практично, поскольку мопед съедал очень мало горючего и огромный бак не приходилось заправлять доверху. Дионисио прихватил кой-какие инструменты и запер дверь, не предполагая, что Херес дома.

Два бандита, что устраивали засаду на дороге, развернули машину со стенобитным снарядом. Они тоже не знали, что Херес, обкурившись марихуаны, крепко спит в доме после беспутной ночи, и с треском выбили входную дверь. Подскочив на кровати, Херес мгновенно проснулся, услыхал шаги на лестнице и, не растерявшись, спрятался в шкафу. Бандиты явно знали, какая комната принадлежит Дионисио, – зашли, а через секунду уже спускались обратно.

Уверившись, что незваные гости отбыли, Херес выбрался из шкафа и осторожно приоткрыл дверь в комнату Дионисио, предполагая найти там бомбу. Но увидел на кровати только мешок с приколотой запиской. Надпись пародировала предостережения на сигаретных пачках: «Las Autoridades Sanitarias advierten que: PARTICIPAR EN UNA CRUZADA PERJUDICA SERIAMENTE LA SALUD». Помельче приписано: «Dinero, es mejor». Херес прочел по слогам про себя, затем вслух:

– «Министерство здравоохранения предупреждает: участие в крестовых походах вредит вашему здоровью. Деньги лучше».

Херес ощупал мешок и понял – внутри пачки банкнот. Развязав горловину, он увидел, что денег в мешке больше, чем Дионисио заработал бы преподаванием светской философии за две жизни. Обхватив голову руками, Херес целый час просидел на кровати, но так и не придумал ни одной причины, по которой кто-то узнает, что деньги забрал он. И он их забрал. Спрятал в шкафу, где скрывался сам.

Аника первой заметила выбитую дверь, и Дионисио взлетел наверх в полной уверенности, что обнаружит нечто ужасное. Но обнаружил Хереса – тот, положив ноги на стол, поглощал санкочо.

– Извини за дверь, – сказал он. – Забыл ключи, а тут как назло живот прихватило.

– Говорил же, надо прятать в саду запасной ключ, – ответил Дионисио.

Он прошел к себе и, роясь на столе, обнаружил под книгой несколько песо. Торжествуя, вошел к Хересу и позвал остальных в лавку у подножия холма за жареной маниокой и буррито. [17]

По возвращении Херес зашел к Дионисио и увидел, что парочка, обнявшись, уже лежит на кушетке.

– Не слабо! – сказал он. – Вы хоть когда-нибудь прерываетесь? – Аника поднялась, оправляя одежду, а Херес прибавил: – Вот будет потеха, если вы поженитесь! Можете все имена в кучу свалить: Монтес Coca Виво Морено. Неплохо звучит!

Аника состроила гримаску – то ли горькую, то ли радостную – и спросила:

– А кто говорит о женитьбе?

Дионисио задумался.

Отговорившись срочной командировкой, Херес исчез, прихватив часть денег из мешка. Кое-что просадил в игорных домах Рио и Каракаса, остальное истратил на самых дорогих высококлассных шлюх, каких только смог отыскать. Вернулся он с букетом трудноизлечимых венерических болезней, какого в жизни не видали доктора в клинике, запретившие ему близость с женщиной по меньшей мере на полгода. Херес решил дождаться, пока Дионисио убьют, и уж тогда истратить остаток денег. Как и все, он не сомневался, что ждать осталось недолго.

Таким образом, Дионисио не удалось на себе проверить собственную психологическую теорию взятки, состоявшую в том, что подкупить можно любого, если предложить человеку сумму, в десять раз превышающую его годовой доход, и он продолжал писать письма про кокаин. Той ночью он заметил на лестнице какашку и терялся в догадках, что за кошка забралась в дом.