Господин Чичиков - Ярослав Веров Страница 13

Валентин Павлович хихикнул для приличия и с плохо скрываемой надеждой в голосе спросил у Мотузко:

– А что делать?

– Вешаться, – по-отечески ласково присоветовал Паляницын и с удовольствием опрокинул на себя ушат ледяной воды.

Мотузко наморщил не без актерства лоб и сказал:

– Ты к бабке сходи. Пускай порчу снимет.

В тот же день Валентин Павлович по первому попавшемуся на глаза объявлению устремился к бабушке-провидице. Та сразу разглядела солидного клиента и, не обращая внимания на его сбивчивую речь – Шкурченков пытался объяснить, что ни во что такое он не верит, но вот есть космическая чакра, и ее нужно ему раскрыть, – рассказала, что его замордовала жена, которая на самом деле не жена, а энергетический вампир. Валентин Павлович совсем потерялся, лишь робко спросил:

– Вы что-то можете сделать?

– Нет, голубчик, не могу. Закодирован ты. Тебя еще раньше, до нее закодировали. А кто закодировал – того не вижу.

– Я заплачу, – дрогнувшим голосом произнес Шкурченков.

– Нет, голубчик, не надо мне твоих денег, не хочу брать обманом.

– Может, кого знаете, кто может?..

Провидица задумалась, какая-то тень пробежала по лицу. И совсем по-иному, жестко сказала:

– Тебя – только Лукьян. Это большой колдун… Но ты человек пустой и шибко самоуверенный, гусь прямо. Нет, не удержится Лукьян – захомутает тебя. И не гляди на меня так. Денег у тебя много, но для Лукьяна ты пшик. Был бы ты другим, он бы раскодировал. Еще бы совет какой дал. А теперь ступай, не выйдет у нас с тобой бизнесу.

Пару секунд Чичиков смотрел в глаза Шкурченкова и вдруг громко, от души расхохотался.

Валентин Павлович обиженно скривился:

– Чо ржешь?

– Смешно очень. Рассмешил ты меня.

– Ты в чакрах хорошо разбираешься? – вдруг спросил Шкурченков.

– О-о! Вижу руку прокурора Мотузко. В чакрах я разбираюсь хорошо. Ты мне души продай, сразу полегчает. Они там у тебя в конторе все равно мертвые. Не люди.

– Какие они там люди, – брезгливо заметил Шкурченков. – Так, человеческие огрызки.

– Так уж и огрызки. Видел бы ты их в ином, так сказать, свете, хе-хе. Ладно, из уважения к твоим страданиям, по четыреста ложу.

– Четыреста чего? – не понял Шкурченков.

Однако голос его уже сделался деловым, то есть с оттенком презрения.

– Долларов, чего ж еще. За четыре мертвые души выходит тысяча шестьсот.

– Подожди. Значит, я тебе – души?

Чичиков согласно кивнул и достал купчую.

– А ты мне, значит, деньги? Не, не пойдет. Подумать надо. Откуда я знаю, почем мертвые души?

Чичиков снова хохотнул.

– Ты еще скажи, что товар странного свойства. Ты еще мне вместо мертвых душ пеньку предложи.

– Чего предложи? – не понял Шкурченков.

Ему в этот момент вспомнился совет Паляницына.

– С кем ты собрался советоваться? Я единственный покупатель такого рода товара. А вот ты продавец не единственный. И потом, я же не твою душу. Тебе их жалко, что ли?

Шкурченков не ответил, а принялся изучать купчую.

– Путево составлено. Только, понимаешь, мне такие деньги брать не солидно. Узнает кто – засмеют.

– А ты никому не рассказывай.

– Все равно узнают, – шлепнул своей пухлой ладошкой по столу Валентин Павлович. – Лаврентий все про всех знает. Я столько денег на одну поездку в Крым трачу. Так это в Крым. А если в Европу куда… – он снова шлепнул ладошкой.

– Имей в виду, что деньги здесь – скорее символ наших обоюдных намерений. На самом деле я тебе плачу гораздо больше. По-царски плачу, чтоб ты знал. Ты пока на них, на этих четырех зарабатываешь, ты свою душу убиваешь. Вот еще с годик поездишь на них, и все. Приду я и бесплатно твою мертвую душу заберу. А так тебе полное освобождение. Имей в виду, если я их сейчас не заберу, ты потом от них ни за какие бабки не избавишься.

– Да все понятно, но не могу я так замало продать. Пацаны не поймут. Давай хоть, что ли, десять косарей за всех четверых? А пятого как? Их там сейчас пятеро…

– Пятый не мой клиент. Ну отчего ты, Валек, такой жадный?

– А иначе нельзя, иначе схавают, – не без удовольствия объяснил Шкурченков.

– А вот как не дам я тебе десяти тысяч? Вот повернусь и уйду.

– Это ты меня на понт берешь. Не знаю зачем, только тебе эти души позарез нужны. Так что давай по рукам и закроем тему.

– Нет, не пойдет. Нет в тебе той солидности, чтобы я тебя мог уважать. Поэтому будет по-моему. Я тебе по четыреста, хотел пол тыщи, но сильно ты жадный. Правильно тебе бабка сказала – шибко самоуверенный ты гусь.

– Какая бабка? – внезапно осипнув, спросил Валентин Павлович.

– А та, что денег не взяла.

– Ты… Ты… Лукьян?

– Фу… – Чичиков состроил мину крайнего пренебрежения. – Колдовство, наговоры. Детский лепет, право слово. Ну что, решился?

– Давай. Что там надо?

– Фамилии-имена-отчества впиши, этого хватит, не в тюрьме. И распишись. – Чичиков уже отсчитывал деньги. – Вписал? Быстро строчишь. Вообще, вижу, страх тебе полезен.

Чичиков с удовольствием расписался, даже причмокнул. Подул на подпись и спрятал купчую в карман. Заметив, что Шкурченков смотрит на него как-то просительно, откровенно грубо спросил:

– Чего тебе еще?

– А с женой как?

– А что мне за дело до твоей жены? Прощай.

Чичиков покинул Шкурченкова. Тот долго сидел в неподвижности и смотрел на деньги. Чувствовал он большое утомление и ватность мысли. Но потом все же очухался. И тогда позвонил Вячеславу Тихоновичу Паляницыну.

Переговорив со Шкурченков, Паляницыну отключил мобильник и сообщил директору Института прогрессивной кибернетики, у которого он был в гостях:

– Шкура только что мертвые души продал.

– Вот как? – промурлыкал хозяин дома. – И кому же, интересно?

– Некоему Чичикову, по которому меня просила поработать прокуратура.

– А что же мне не говоришь?

– А что, тебе все говорить?

– Если человек интересный, то говорить. Вон, души скупает.

– Днем я этого не знал.

– Да, интересная каша заваривается… – мечтательно произнес директор, позвякивая ложечкой в стакане с чаем. – Пора, наконец, Вячеслав Тихонович, проверить, чего мы стоим.

– В смысле?

– Не напрягайся, в научном.

И хозяин дома мелко рассмеялся, как бубенчиком зазвенел.