Чёртовы свечи - Александр Ступин Страница 13

— Ясно, бабушка Мила. Нападение — лучший вид защиты. Продолжаем, раз уж нас увлекла эта история. И, пожалуйста, ни в чём не вините себя. Нам самим было интересно. Как и по какому принципу история выбирает своих персонажей, никто не знает. Жребий пал на нас. Сыграем.

— Сыграем!

— Агентка тоже готова!

— Если язычок на замочек закроешь…

— Я лучшая! Кто лучше всех вас разбирается в детективном деле?!

— Ну тогда я за нас всех спокойна. Чуть попозже продолжу свою историю. Вам надо знать продолжение.

— Продолжение пока не знает никто, а вот следующую часть узнать хотелось бы.

Дни шли. Мы ждали приезда строителей, чтобы вместе с ними заглянуть в пустые проёмы окон на то, что стало с жилищем нашей милой соседки. Работы эти и результат должны были быть зафиксированы комиссией и занесены в протоколы. Бабушка Мила не могла на свой страх и риск пробить стену, восстановить дверь, окна, балкон. Ну и потом, что нас могло ждать там? Вдруг там дьявольская бездна, «чёрная» дыра… Как ещё можно назвать пустоту, которая образовалась после исчезновения квартиры, части из целого?

Они пришли через неделю. Однажды поутру перед нашим подъездом стала выстраиваться строительная техника: старый, видавший виды самосвал «ЗИЛ», автобус «КАвЗ», автовышка и микроавтобус с комиссией. Четверо рабочих занесли на этаж отбойные молотки, кувалду, ломы, ручную отрезную машину, потом перекурили и стали долбить стену.

Грохот в подъезде сначала разбудил и перепугал жильцов, а потом они закрылись наглухо от шума и пыли. Куски бетона от разрушаемой стены складывали в мешки и выносили на улицу, а там загружали в самосвал. Ломали и грузили, ломали и грузили, ломали и грузили. Самосвал уехал полный, мешки закончились. Строители сидели на ступеньках и курили, не стесняясь. Комиссия, всё тот же бывший инженер-проектировщик и его помощница, с изумлением заглядывала в дыру, которую выдолбили строители в стене. Глубина дыры диаметром метра с полтора была чуть больше полутора метров.

— Слушайте, там квартира была или правительственный бункер? Мы три часа долбим, здесь взрывать нужно. Что вы хотите узнать-то?

— Может, это несущая конструкция… Хотя какая у этой серии несущая конструкция?.. Не понимаю ничего.

— Вот именно. Вы не понимаете, а мы всё долбим. Здесь стенка должна быть не больше двадцати сантиметров, ну двадцать пять. А выдолбили полтора метра! Разбирайтесь. Только я бы на этом остановился.

— Да ты бы вообще ничего не делал. Советчик нашёлся! — Инженер ворчал, и его понять можно было. Рассчитывали сделать проход, а столкнулись с бетонным монолитом.

— Сюда нужно алмазный бур везти. Точно. Алмазным буром пройти и выйти на улицу. Сразу будет видна толщина бетона. Мы своими силами далеко не уйдём. Наши отбойники через пару-тройку часов такой работы сдохнут. Я вам говорю, зовите фирму, кто алмазным бурением занимается…

Инженер стал звонить в управление, долго объяснялся и наконец произнёс:

— Принято решение пока прекратить работу. Может, действительно пригласят тех, кто занимается бурением алмазными бурами. Сами видите, полдня ушло, а прошли чуть больше метра. Не строили так. Такого быть не может.

— Ну правильно, разбирайтесь, зовите бурильщиков. Мы тут мало что можем. Мы поехали на базу.

— А может, с улицы попробовать зайти, через окна, там ведь пусто… как будто, — предложил я.

— Мы не пойдём. С этой квартирой что-то не так. Может, тут полтергейст, — заявили просвещённые строители и, быстро собрав инструменты, уехали.

К двум часам уже никого не было. Бабушка Мила взяла у нас веник и замела мелкие обломки бетона и пыль в совок и высыпала в ведро. Огромная дыра, зияющая на месте бывшей двери, больше подходила к декорациям фильмов о войне, чем к подъезду жилого дома. Жильцы дома тоже опасливо заглядывали внутрь, трогали бетон осторожно и тихо поднимались в свои квартиры. Некоторые задумались о переезде.

Наступил вечер, и, как договаривались, к нам осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, пришла бабушка Мила. Даже мы её не сразу узнали, она изменила внешность и одежду: покрасила волосы, купила новую оправу и стала носить брюки и спортивную ветровку. Всё, что было из одежды в квартире, пропало и, возможно, навсегда, поэтому ей пришлось совершить головокружительный поход по магазинам и тратить, тратить, тратить; благо, пока было что.

В тот вечер, когда она зашла к нам с остатком свечи, у неё в руках был женский добротный кожаный портфель. Там свечка и лежала. А кроме свечки, папка с домашними документами, телефон, ключи от квартиры, паспорт, пенсионное удостоверение, какое-то лекарство, кошелёк и что-то чисто дамское. По сути, осталась она на улице, но с небольшим пенсионным накоплением на счёте и мелочью в кошельке. Даже без помощи детей своих некоторое время она могла не бедствовать и была далека от того, чтобы исследовать содержание местных мусорных баков. Настроение у неё было отличное, близко к боевому. Поначалу она расстроилась из-за того, что её старый рассказ настолько заинтересовал нас, что мы «потеряли голову», это она про меня, и могли навлечь на себя страшную беду. Но теперь, когда отступать было некуда и единственным путём стало пройти испытания до конца, успокоилась.

Мы пили чай и слушали продолжение её истории.

— Я думаю, это война спасла отца моего. Когда немцы пошли, все мысли о чём стали — о том, как отбиться от фрицев. Так тяжело стало, людей не хватало. Послали отца на фронт, но перед этим он документы и все записи свои собрал и аккуратно в папочки, а потом в коробки упаковал и сдал. Но на всякий случай сделал копии и закрыл в железном ящике, а ящик спрятал у нас в саду в сарае. Мало ли что, война закончится, а вдруг архив пострадает при бомбёжке, так он думал, вот и подстраховался.

— Так вот откуда у вас материалы. И свечка оттуда? Что же вы сразу не сказали? Я бы не проводил такие эксперименты.

— Да откуда же я знать могла, что ты таким прытким можешь оказаться? Я пока соображала, ты уж свечу зажёг. Да и, по правде говоря, я не думала, что это та самая свеча. Вот и погорела.

— Значит, у вас под рукой все документы. Интересно. Очень интересно.

Соседка наша строго посмотрела на меня и нахмурилась, поджав губы. По её реакции стало понятно, что ни одного листочка из заветных папок я не получу.

— Всё не всё, а кое-что есть. Поэтому их надо будет аккуратно разобрать и поискать конец, на чём батюшка мой остановился. Этим и займёмся.

Я наливал в тот момент в чайник воду и, услышав от бабушки Милы совсем не то, что ожидал, обернулся и, наверное, раскрыл рот.

— Рот-то прикрой и воду выключи. Небось ожидал, что сяду я, как собака на сене, и буду охранять ящик. Дудки. Что тут дохлым журавлём прикидываться, искать надо. Я без квартиры, да и как бы мы историю не скрывали, всё равно она кому надо известна станет. Детей впутывать не будем и Ларису освободим, а мы с тобой должны встать на след. Иначе нас опередят.