Энглби - Себастьян Фолкс Страница 12

Еще проблема с ключами. Замок один, с защелкой. Ник и с этим нас достает. Свой ключ он часто отдает Ханне, которая все собирается сделать копию, но до сих пор не сделала. А Ник среди ночи колотит в дверь.

Сплю под пуховым одеялом, сверху еще плед, в лыжных носках, в комнате постоянно горит газовый обогреватель, выключаю в самый последний момент. В три прыжка к нему, гашу и бегом в кровать.

Но просыпаться утром все равно приятно. Напротив живет черепаховый кот, он нас почти признал. Отдернешь штору и видишь, как он потягивается на крыше под слабыми утренними лучами. Мне так нравится смотреть на россыпи серых сланцевых крыш — тут вокруг множество маленьких кирпичных домишек. Несколько минут валяюсь и гляжу в окно, пока «бестолковый дискжокей», как выражается папа, что-то бормочет по радио. Надеваю другие носки, тапки, свитер и пальто, спускаюсь в кухню, пока греется чайник, открываю заднюю дверь и зову кота. Он плюхается с крыши сарая и робко взбирается на ступеньку, где (если повезет) ему предложат блюдечко молока и погладят.

Завариваю чай, беру кружку и для Энн (у Молли лекции только в одиннадцать), поднимаюсь, чищу зубы (не жалея пасты, тщательно: оч. б. расх.). Неужели тебе все это интересно?! Мам, пропускай, если скучно…

Дальше ищу подходящую одежду (толстую и шерстяную), проверяю, те ли книги положила, забегаю еще разок в кухню, схватить тост с раств. кофе, и выкатываю из прихожей на улицу свой верный велик.

На улице дымка и холод, но все как-то светло, дома такие крохотные. Как кукольные домики. Еду медленно (берегу сапоги) по закоулкам, смотрю, как знакомые уже люди выходят из дома, идут на автобусную остановку, забирают с порога бутылки с молоком. Пожалуй, это мое самое любимое время дня. Иногда вижу, как какой-нибудь первокурсник, воровато озираясь, бредет в колледж после ночной отлучки. Безобразник…

Как здорово наблюдать за просыпающимся городом. Открываются магазины, от станции отходят автобусы и едут по центральной, Сент-Эндрюс. Но мне больше нравятся маленькие улочки. Я пересекаю Пембрук-стрит и Силвер-стрит, и вот я уже на том берегу реки, и думаю о тех, кто бывал тут прежде, — о сотрудниках Кавендишской лаборатории, о нобелевских лауреатах, о Мильтоне, Дарвине и Вордсворте, конечно, но больше — о поколениях молодых мужчин и женщин, которые ничем не прославились, но были настолько счастливы наконец попасть сюда и встретить родственные души, что плевать хотели и на промозглый холод, и на нехватку денег на газ, и на жирные завтраки. Я думаю о живших тут мужчинах в твидовых пиджаках с заплатами на локтях и женщинах в синих чулках и грубых башмаках и до сих пор за них радуюсь.

Между прочим (или, как выражается, Салли, «промежду прочим»), с Робом мы все-таки иногда встречаемся, хоть я и обещала тебе, что это «несерьезно», и нет, я не забыла, что у меня впереди вся жизнь что и в моем возрасте «дружба важнее любви» (© 1968. Р. П. Аркланд, МА; копирайт подтверждается ежегодно начиная с…).

К 8:45 я приезжаю в Сиджвик-Сайт, там сразу встречаю друзей, в том числе Роба, Стюарта (если он не в Лондоне и не в Голливуде…) и разных девчонок из нашего колледжа. Ф-т оч. хор. организовал лекции для несчастных третьекурсников, которых ждет Армагеддон выпускных, все до обеда. Обычно их три — т. е. в девять, в десять и в двенадцать. С одиннадцати до двенадцати можно посидеть в факультетской библиотеке (там-то крыша точно не протечет: спасибо, мистер Джеймс Стирлинг! ^[17]) или в Центре перспективных исследований — точнее, в их кафетерии. Самые интересные лекции у доктора Бивани (это женщина, по девятнадцатому веку) и у мистера Ричардсона (совр. Европа). Хуже всего читает доктор Дитчли, редкий зануда.

На обед обычно возвращаюсь в свой колл. (в буфете на втором этаже оч. дешевый салат). Днем по вт и чт волейбол, оч. здорово. В школе, ну, ты знаешь, мы больше придуривались, чем играли, а тут я прямо прониклась, честно. Когда нет волейбола, иду в кино (хоть на мейнстрим, хоть на артхаус), или в нашу библиотеку, или в гости. В Эммануэле познакомилась с симпатичным парнем (Чарли), он изучает английскую филологию, у него клевые пластинки и оч прикольный сосед по комнате (Майлз), из Лидса.

С пяти тут уже болотная темень; можно выпить чаю в «Причуде» (которую Чарли и Майлз, должна с сожалением сообщить, называют более грубым словом), иногда заскакиваю в книжный или супермаркет, если моя очередь готовить. Приятно прийти домой первой и создать там тепло и уют — по мере возможности, конечно. Включить большой стереопроигрыватель в гостиной и, слушая музыку, делать себе тост и ждать, пока закипит чайник. Чарли одолжил мне запись группы Focus, это рок, голландцы, синтезатор и чудесная гитара — ах, вам с папой не понять!

В понедельник после ужина у нас заседание кружка, в Джизес-колледже, так что придется подготовиться. В прошлый раз народу пришло немного, обидно, — актив, три-четыре новичка и этот парень, Майк, про которого я тебе рассказывала (!).

По вечерам я обычно занимаюсь, часа два, но и в люди тоже выхожу. Роб водит меня в джаз- и фолк-клубы в разных колледжах, а иногда приглашает в паб. В пабе «Митра» — классный музыкальный автомат. Рядом с «Митрой» есть еще «Филей», там тоже всегда весело. Мне нравятся заведения на отшибе. В домиках у реки, с маленькими угольными каминами. Не волнуйтесь, мы не напиваемся.

Наконец-то посмотрела черновой монтаж того, что мы наснимали в Ирландии, и должна сказать, получилось, по-моему, неплохо. Стюарт очень способный парень. Есть там сцена со мной, которая точно тебе не понравится, предупреждаю заранее. (Хотя не факт, что ты его увидишь. В широкий прокат он не выйдет, покажут только на закрытых просмотрах в Киноклубе. Но ты ведь туда потащишься, я знаю. Как с той похабной книжкой, когда я тебя предупредила — не читай! — и ты тут же пошла и ее купила.) Ханна вышла потрясающе, я на ее фоне полный неадекват. Даже когда говорит кто-то другой, она словно заполняет собой весь экран. Алекс сыграл лучше, чем мне казалось, хотя в некоторых сценах пережимает.

Тут вообще много всякого происходит, времени на все категорически не хватает. Дополнительно занимаюсь франц. с одной старушкой на Ленсфилд-роуд (чтобы читать документы). Когда возвращаешься назад, в витринах полно афиш: то тут концерт, то там. Глаза разбегаются (и уши!). Университетский струнный ансамбль, «Нельзя ее развратницей назвать» и «Юлий Цезарь» в Университетском театре, и общество «Мадригал» в Ньюнэм-колледже, и «Добрый человек из Сезуана» в Сент-Джоне… Знаю, это банально, но действительно жаль, что в сутках только двадцать четыре часа.

Конечно, я волнуюсь насчет выпускных, но стараюсь думать про это (про них) поменьше. Если получу «сама-знаешь-что» (как с той шотландской пьесой, боюсь сглазить), могут возникнуть, конечно, новые проблемы, придется заняться тем, что Роб называет «наукой». Так что, папочка, м. б., стоит ограничиться «джентльменским дипломом». Что ж, quе sera sera ^[18]. Да, дочь у вас мыслит крайне оригинально!