Диван для Антона Владимировича Домова - Алан Араменко Страница 12

Незнакомец улыбнулся идеальной улыбкой, которой так любят кормить зрителей с телеэкрана, отчего на его щеках заиграли милые ямочки. «Пижон!» — пронеслось в голове у Антона, и он с кривой усмешкой отметил педантично отглаженный дорогой костюм, словно с иголочки, и русую шевелюру, уложенную волосок к волоску. Пареньку, видимо, тоже был не по вкусу парад Тоши, ибо вид старых протертых штанов и серой кофты, с пятном прямо посередине живота, явно вызывал у него раздражение. «Пижон!» — повторил Антон еще более презрительно, и вдруг услышал очевидный ответ незнакомца: «Бродяга!»

Тоху передернуло. И дело было вовсе не в том, что он мог обидеться на это оскорбительное суждение — ему было абсолютно наплевать на мнение окружающих. И не в том, что, возможно, он и не заметил, как вслух описал этого денди, — подобная оплошность никогда не поставила бы его в неловкое положение… Дело было в том, что он отчетливо слышал это слово, хотя был абсолютно уверен, что незнакомец ничего не говорил.

Антон впился взглядом в этого странного типа, но тот лишь широко улыбался, будто какой-то чертов продавец машин. Правильное лицо парня светилось благодушием, будто тот встретил в образе Тоши своего лучшего друга, но Антон видел, что в тени этих добродушных морщин таилось нечто совершенно иное…

— Господин Домов! — услышал Тоха голос своего шефа.

Это помогло ему быстро прийти в себя.

— Вы задержались!

— Извините.

— Пройдемте ко мне в кабинет. Время не ждет.

— Да, конечно.

Антон последовал за Натальей Осиповной и лишь в дверях обернулся. Молодой человек все еще стоял там, и его раздражающе-белая улыбка просто кричала о каких-то тайнах, но Тоша, к сожалению, больше ничего не слышал…

Сидя на своей маленькой кухоньке, Антон беспристрастно глазел на листок бумаги, где изящным каллиграфическим почерком босса была выведена пара строк. Лишь две фамилии и два имени. Только это… Жалкие крохи его смутного прошлого. Они ровным счетом ни о чем ему не говорили, и Тоша совершенно не знал, как эти данные могли бы ему хоть в чем-то помочь.

Антон злился. Он злился тихо, не будучи уверенным в том, что Наталья Осиповна специально скрывает нужную ему информацию. Ему было ясно, что главный бухгалтер «Документ-Сервис» лишь верхушка айсберга, плавающего в темных водах правды. Он также мог понять причины ее нежелания делиться тайнами агентства, — ведь если есть кто-то, кто следит за ним, то и на нее есть такая же мера безопасности. И все же проволочки бесили его!

Как он и объяснял Тане, поначалу Антона мало волновали секретности его работы. Он просто делал то, что ему говорили, в остальное время наслаждаясь своим бездельем. Его вполне устраивала такая жизнь — редкие вызовы и дни, полные покоя. Диван, кофе и кошка — больше ничего для жизни и не требовалось. Но однажды он вдруг ощутил какую-то безмерную тоску. И вовсе не потому, что ему наскучили эти вечные три составляющие! Просто почему-то стало важным знать кто, как и почему. Сначала эти мысли всплывали просто как что-то лишнее, дрейфующее в мозгу, и лишь иногда прибивающееся к берегу его сознания, но через какое-то время стало ясно, что они не просто случайные посетители, а нечто вставшее там на рейд, причем безусловно надолго.

С этих пор Антон заразился идеей того, что должен вспомнить то, что было до четырнадцати. Не отличаясь стеснительностью или страхом, он прямо высказал своему шефу то, что в нем накопилось, услышав в ответ решительный протест по поводу его претензий. Это мало его удовлетворило, и он тут же заявил о своем желании уволиться, чтобы заняться расследованием собственного происхождения, после чего тут же получил согласие на сотрудничество.

Несмотря на всю холодность и высокомерность, Наталья Осиповна безусловно ценила Антона, ведь его работа никогда не вызывала серьезных нареканий, и еще ни разу он не допустил ни одной нелепой промашки, так что она, конечно, не рассматривала уход столь полезного сотрудника как благость. Пообещав подсобить ему с этим вопросом и тем самым успокоив достаточно решительного, чтобы уйти, но достаточно ленивого, чтобы заниматься подобным самому, Тошу, она все-таки не торопилась выполнить свое обещание. И прошло уже больше шести месяцев, а он так и не получил от нее ничего стоящего. Ничего стоящего и ничего, что ей не хотелось бы объяснять. Вот и о молодом пареньке в коридоре он услышал лишь короткое: «Никто, Антон Владимирович, просто не лучший человек для знакомства. Забудьте!»

Тоха подернул головой, снимая с себя усталость и разочарование. Рядом чавкала куском печенки кошка, и у нее день, судя по всему, складывался гораздо более удачно, нежели у Антона, отчего она мелодично помурлыкивала в своем углу.

Отодвинув от себя бесполезный лист, Тоша вздохнул. Все опять так, как и было… «Ждите, господин Домов. Вскоре я смогу добыть что-то более весомое». Да, только этим он и занимается!

Антон резко встал, отчего старая табуретка закачалась, стуча по полу своими разными ножками. Мысль о диване несколько успокоила его. В конце концов, ждать — это то, что он умеет лучше всего.

Воспоминания о том, что босс вызвала его не только ради этой информации, но и для того, чтобы отчитать за недавнее «снятие стресса» с участием Никиты из офиса, отчего-то вновь всплыли в памяти. Хотя тот факт, что ему устроили выволочку, был для него столь же безразличен, как и судьба несчастного коллеги. И все же было неприятно осознавать, что его действия, так быстро раскрытые, вновь подтвердили в глазах Наталии Осиповны привычную проблемность их хозяина. И снова этот вечный укоризненный тон…

— Это совершенно непозволительно, Антон Владимирович! — босс смотрела на него, как на провинившегося мальчишку. — Мне все равно, как вы развлекаетесь, но ваши действия не должны никоим образом компрометировать в глазах закона и его служителей ни вас лично, ни, тем более, нашу организацию!

Тоша вздохнул и почесал за затылком, отчего черные густые волосы забавно растрепались в разные стороны.

— Откуда знаете?

— Ваш почерк уж слишком уникален, я вам сотню раз говорила — без экстравагантности! Так нет! То воткнете в забор, то утопите в бочке с маслом…

— Извините, — пожал плечами Домов.

— И не собираюсь! Я ваши извинения каждый раз слышу! Почему не воспользоваться предложенным вам Макаровым, как все нормальные люди?! А то за вами в правоохранительных органах уже такой след, что просто…

— Не люблю огнестрельное оружие. В нем есть что-то противоестественное.

— То есть вдавить грудную клетку в телевизор — не противоестественно?! — фыркнула Наталья Осиповна.

Тоша в очередной раз пожал плечами.

— И главное — нашего же сотрудника!

— Он первый начал.

— Оправдание, как в детском саду!