Меня зовут Лю Юэцзинь - Чжэньюнь Лю Страница 12

Ма Маньли в этом году исполнялось тридцать два года. Она приехала из города Хулудао, что в провинции Ляонин. Обычно жительницы северо-востока отличались пышным бюстом, но Ма Маньли в их число не входила, имея по этой части некоторый изъян. Но поскольку она носила специальный лифчик на косточках, про ее изъян на всем белом свете знали лишь три человека. Одним из знающих был ее бывший муж, Чжао Сяоцзюнь. Когда они разводились, он бросил ей: «А ты вообще женщина? Только притворяешься».

Кроме того, об этом знала дочь Ма Маньли. Девочке уже исполнилось шесть лет. Уезжая в Пекин, Ма Маньли оставила ее вместе со своей матерью в Хулудао. Когда дочку приходилось кормить грудью, ей недоставало молока, и она все время плакала. Наконец, третьим знающим человеком был Лю Юэцзинь. Как-то раз в час ночи, когда парикмахерская уже закрылась, за Ян Юйхуань приехал на мотоцикле ее парень, а Ма Маньли осталась одна. В этот день у нее как раз были женские дела; она зашла в дальнюю комнату сменить прокладку, а заодно переоделась для сна. Поскольку она осталась одна, то пошла закрывать дверь, не надев лифчика. Едва она вышла из комнаты, как навстречу ей вылетел Лю Юэцзинь. Увидав, что с ней что-то не так, он смутился. Ма Маньли тоже смутилась и возмущенно закричала: «Куда тебя несет, твою мать?»

А Лю Юэцзинь теперь в любую свободную минутку шел непременно в «Парикмахерскую Маньли». Сюда через один переулок от стройплощадки было ходу всего-то семь-восемь минут. Приходил он сюда вовсе не за стрижкой и не за массажем, а просто посидеть, развеяться да на людей попялиться. А точнее, даже не попялиться, а послушать женскую болтовню. Ведь на стройплощадке работали одни мужики. А племянница Жэнь Баоляна, Е Лянъин, хоть и представляла женский пол, но эту стокилограммовую тушу не то что слушать, видеть не хотелось. Разумеется, подслушивать чьи-то сплетни можно и в других местах: на улицах, в магазинах, в метро. Например, до знакомства с Ма Маньли Лю Юэцзиню свободное время нравилось проводить в метро; летом там прохладно, зимой – тепло. Но комфорт – дело десятое, он шел туда, чтобы поглазеть, а точнее послушать. Женское щебетание, которым он наслаждался после рабочего дня, успокаивало и ласкало его душу. Хотя вот голос Ма Маньли нельзя было назвать щебетанием. Отсутствие пышных форм звучало в унисон с ее хрипотцой. Так что на слух Ма Маньли можно было принять и за мужчину. Однако ее хрипотца отнюдь не отталкивала, а, напротив, приятно радовала ухо, притягивая не хуже магнита. В сравнении с обычным женским щебетанием ее голос еще и пленял сердце. Кроме желания послушать голос Ма Маньли, у Лю Юэцзиня имелась еще и другая причина для встреч. Когда шесть лет тому назад суррогатчик Ли Гэншэн увел у него жену, Лю Юэцзинь сначала никак не мог понять, что же он нашел в ней особенного. Оказалось, того прельстила ее осиная талия, которую можно было обхватить руками. Теперь точно такое же достоинство Ли Юэцзинь обнаружил у Ма Маньли. Обычно, если женщина бесформенная, то уж без форм целиком. Однако Ма Маньли, не обладая пышными формами, тем не менее обладала осиной талией. Вот Лю Юэцзинь и торчал у нее целыми днями ради этой осиной талии. Теперь он в полной мере постиг смысл поговорки: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». За тринадцать лет в браке с Хуан Сяопин он не разглядел в ней каких-то достоинств; и только когда ее увели, он, спустя шесть лет, вдруг стал скучать по ее талии. Было еще кое-что, что роднило Ма Маньли с Хуан Сяоцин – глазки-щелочки. Но кое в чем они были не похожи: Ма Маньли выгодно отличалась от смуглой Хуан Сяоцин белизной своей кожи. А еще Ма Маньли любила поучить жизни, не в пример молчаливой Хуан Сяоцин. Со временем Лю Юэцзинь так привязался к Ма Маньли, что провести три дня без нее было для него в тягость. Как-то раз он даже спросил ее:

– Как думаешь, может, это любовь?

Ма Маньли зыркнула в его сторону и, смачно сплюнув, отрезала:

– И ты, твою мать, тоже за любовью пришел?

Лю Юэцзинь не отставал:

– Я уже шесть лет в холостяках, даже любовницы не завел.

Тогда Ма Маньли ткнула в угол и сказала:

– Так какие проблемы – взял и сам себя порадовал.

Лю Юэцзинь в ответ только усмехнулся. После развода у него и вправду за шесть лет не было ни одной женщины. Иногда ему хотелось снять девицу, но все как-то денег жалко. Вот и приходилось, как сказала Ма Маньли, самому себя радовать. Но при этом им все больше овладевало желание слышать женский голос. Если Лю Юэцзиню удавалось быстро закончить с покупками для столовой, то он непременно заходил в «Парикмахерскую Маньли». Иногда он мог с собой в отдельном пакетике принести для Ма Маньли четверть кило от свиной шеи или полпакетика куриных шей. Пока Ма Маньли обслуживала клиента, Лю Юэцзинь прохлаждался рядом. Тогда она начинала им командовать: «Нечего сидеть без дела! Что люди подумают?»

Тогда Лю Юэцзинь вставал, брал щетку с совком и принимался за уборку. Ма Маньли была не против, чтобы к ней время от времени заглядывал Лю Юэцзинь, а вот Ян Юйхуань терпеть его не могла. Присутствие в парикмахерской мужчины явно мешало ее бизнесу. Бывает, заглянет какой-нибудь клиент в надежде сделать массаж, но, увидав мужика, возьмет и развернется. Лю Юэцзинь и сам понимал, что отпугивает других клиентов, но завязать со своими визитами тоже не мог. Поэтому, если кто-то из мужчин заглядывал в парикмахерскую, он поспешно объяснял:

– Ничего страшного, я просто работаю по соседству.

Но стоило Лю Юэцзиню сказать «ничего страшного», как человек мгновенно испарялся. Едва Лю Юэцзинь переступал порог парикмахерской, как Ян Юйхуань начинала психовать, демонстрируя ему свое раздражение. У себя на родине в Шаньси Ян Юйхуань звалась Ян Ганьни. Приехав в Пекин, она уже несколько раз меняла имя, представляясь то Ян Бинбин, то Ян Цзинвэнь, то Ян Юйчунь. Однако потом все эти имена ей показались какими-то простецкими, и она стала называть себя Ян Юйхуань. Приехала она совсем тощая, но спустя год раздобрела. От природы тонкокостная, она, конечно, не приобрела устрашающих размеров работавшей на стройплощадке племянницы Жэнь Баоляна, но, тем не менее, жировые складочки на ее теле присутствовали. Теперь она вновь решила похудеть. Но это растолстеть просто, а вот сбросить вес – задача посложнее. Все кругом говорили, что она толстая, хотя именно это и привлекало ее клиентов. Лю Юэцзинь, зная, что она стремится похудеть, каждый раз при встрече, отмечал: «Юйхуань, а ты еще больше похудела». Благодаря этим его комплиментам Ян Юйхуань еще как-то терпела Лю Юэцзиня в «Парикмахерской Маньли».

Ма Маньли три года назад развелась с Чжао Сяоцзюнем. Лю Юэцзинь не знал, кем он работает; Ма Маньли на его расспросы тоже не отвечала. Лю Юэцзинь несколько раз встречался с ее бывшим мужем в парикмахерской. Тот постоянно лоснился от пота, был при костюме и напоминал мелкого предпринимателя. Всякий его приход в парикмахерскую имел одну цель – выбить деньги. Из их перебранки можно было узнать, что после развода у них остался неразрешенным конфликт по поводу тридцати тысяч юаней. Причем сама Ма Маньли не брала у него этих денег, их одолжил у Чжао Сяоцзюня ее младший брат. Но брат скрылся в неизвестном направлении, и теперь Чжао приставал к Ма Маньли. Ма Маньли знать не знала об этом займе, поэтому они постоянно выясняли отношения. Однажды визит Лю Юэцзиня совпал с приходом в парикмахерскую Чжао Сяоцзюня. В тот раз между бывшими супругами разразилась не просто ссора – они подрались. Одно из зеркал разбилось вдребезги. У Ма Маньли от удара в лицо пошла из носа кровь. Лю Юэцзинь кинулся их разнимать, тогда Чжао отбросил Ма Маньли в сторону и ринулся к Лю Юэцзиню: