Слезы темной воды - Корбан Эддисон Страница 12

– Мы готовы, – вскоре сказал Квентин, спрятав ручку лебедки в один из шкафчиков кокпита и пристегнув страховочный трос к лееру, протянутому вдоль левого борта.

Дэниел внимательно посмотрел на сына.

– Ты точно хочешь остаться на палубе?

– Пойду вниз, если ты пойдешь, – сказал Квентин.

«Юношеская бравада», – подумал Дэниел, но он не мог винить сына. Что может быть более захватывающим, чем шторм на море?

Первый порыв ветра они увидели раньше, чем почувствовали. Он взбил белые шапки на волнах и изменил цвет воды с кобальтово-синего на смоляной.

– Сейчас будет удар! – крикнул Дэниел, хватаясь одной рукой за румпель, а другой за палубу.

Порыв ветра ударил в «Возрождение», как невидимый кулак, сильно наклонив парусник. Дэниел крепко держался, широко расставив согнутые ноги, и наблюдал за Квентином, стоявшим в такой же позе. Анемометр дошел до двадцати шести узлов, а потом упал до семнадцати.

Далее пришли волны. За несколько минут они выросли с трех футов до десяти и били в кормовую часть с такой силой, что «Возрождение» раскачивалось, как маятник. Дэниел старался удержать курс на юг, но его усилия почти ничего не давали.

Накатившиеся тучи стерли солнце, ветер усилился, подняв показания анемометра выше тридцати пяти узлов, но потом успокоился до двадцати пяти. Дэниел наблюдал, как приближающийся дождь заливает чернилами небо. Потом посыпались капли. Огромные, они летели под углом и барабанили по корпусу яхты и по их телам, как резиновые пули. Волны уже поднимались до пятнадцати футов и продолжали расти, ветер держался на тридцати узлах. «Возрождение» болталось по разбушевавшемуся морю, как пробка, но Дэниел крепко держал румпель.

В реве ветра он услышал восторженный вопль Квентина. Стихия ответила вспышкой молнии и оглушительным громом. Небо потемнело, ветер неистовствовал, снося дождь в сторону. Волны выросли до восемнадцати футов, потом до двадцати, вздымаясь водными стенами в белых шапках пены. Когда порывы ветра превысили сорок узлов, Дэниел принял решение уходить от шторма. Развернув «Возрождение», он пошел на юго-восток вместе с волнами.

– Ставим буй? – почти неразличимо за шумом дождя прокричал Квентин.

На долю секунды Дэниел задумался над этим. Буй – это конусообразный плавучий якорь, сбрасываемый с кормы, который защищает парусник от самого страшного, что может его подстерегать на океанских просторах, – от большой разрушительной волны. Он посмотрел на анемометр – ветер поднялся до сорока двух узлов. Захвативший их шторм был очень силен, восемь баллов по шкале Бофорта. Неприятно, конечно, но не смертельно опасно. Дэниел покачал головой, и Квентин кивнул.

Следующие пятнадцать минут продемонстрировали, что чутье Дэниела не подвело. Уменьшение шума первым указало ему на то, что шторм уходит. Непреклонный рев капель ослабел и превратился в рычание, ветер начал стихать и спал до тридцати узлов, потом до двадцати, затем до десяти. Волны еще какое-то время метались и пенились, но потом тоже стихли, положив конец этой головокружительной болтанке. Вдруг тучи разошлись, и на их мокрые тела упали лучи яркого света.

Дэниел вытер лицо и хлопнул Квентина по плечу.

– Это у нас везение номер тринадцать, – улыбнулся он. – Не намного хуже, чем предыдущее.

Квентин погладил борт яхты.

– Она ничего и не заметила.

Дэниел повернул румпель и снова направил «Возрождение» на юг.

– Давай поднимать паруса. Я пока проверю координаты. Не думаю, что нас далеко отнесло.

Пока Квентин крепил грот к гику, Дэниел спустился вниз проверить повреждения. Несколько подушек и сборников карт оказались на полу, но в остальном каюта имела тот вид, в котором он ее оставил. Он прошелся по шкафам и ящикам и обнаружил разбитый стакан и беспорядок на книжной полке. Расставив книги, он снова открыл кингстоны и проверил воду в трюме. Уровень был немного выше нормы, но помпа исправно выполняла свою работу. Дэниел включил аудиосистему и выбрал список воспроизведения на своем «айфоне». Каюту наполнили первые неземные ноты «Розы пустыни» Стинга. «Плаванию нужна звуковая дорожка», – всегда говорил его отец. И здесь, в открытом океане, его правота была как никогда очевидна. Без музыки моряк утонет в тишине.

Затем Дэниел пошел к навигационной станции и проверил их положение по GPS. Шторм сместил их на пять миль к востоку. Чтобы покрыть это расстояние, уйдет час. Почувствовав урчание в животе, он посмотрел на часы. 12: 32, скоро обедать. Дэниел заполнил бортовой журнал и достал ноутбук из ящика штурманского стола. Проверил электронную почту по спутниковой связи и обнаружил сообщение от Британской организации приморской торговли. Когда он увидел тему сообщения, его обдало холодом. «ВНИМАНИЕ: Пиратское нападение к юго-востоку от Сейшел». Читая текст, он ощущал, как им овладевают недобрые предчувствия.

Владельцу парусного судна «Возрождение»:

Сегодня в 06: 44 по местному времени (02: 44 по Гринвичу) сомалийские пираты атаковали контейнеровозный пароход «Нефритовый дельфин» приблизительно в 280 морских милях к юго-востоку от острова Виктория (Сейшелы). Вооруженные люди приблизились к судну на двух моторных лодках. С судна открыли ответный огонь и уничтожили одну из лодок. Вторую лодку в последний раз видели на 09°04´45˝ ю. ш. 56°52´34˝ в. д. Ее нынешнее местоположение неизвестно. Пожалуйста, примите во внимание, что парусные суда крайне уязвимы для пиратских атак. Настоятельно рекомендуем вернуться на Викторию. Если вы продолжите движение в зоне повышенной опасности, пожалуйста, постарайтесь избегать встречи с пиратами и регулярно сообщайте в наше ведомство ваш курс и координаты.

У Дэниела внутри все сжалось. Он прочитал предупреждение еще раз и нашел место нападения по GPS. До них это 150 морских миль, но, если продолжать двигаться нынешним курсом, они пройдут в пятидесяти морских милях от того места, где в последний раз была замечена вторая лодка пиратов. Остров Маэ находился в 140 морских милях к северу. На максимальной скорости они могли бы достичь Виктории к рассвету. Но куда за это время доберутся пираты? Они охотились на суда в районе Сейшельских островов. Что опаснее: плыть ближе к группе внутренних островов с ее оживленным судоходством или уйти дальше в море?

Он встал и прошелся по каюте, снедаемый отчаянием и чувством вины. Увидел Квентина, который отдыхал в кубрике, что-то набирая на своем «айфоне», – скорее всего, писал по электронке письмо Ариадне про шторм. Каким-то непостижимым образом эта девушка превратила его в любителя поговорить. «Вот черт!» – подумал он, вспомнив слова Ванессы и свое обещание, данное ей, когда она согласилась отпустить их в кругосветное путешествие.

«Я не о тебе беспокоюсь, – сказала она тогда, стоя на террасе возле бассейна и скрестив руки на груди. – Вернешься ты или нет – решать тебе. Но если ты подвергнешь опасности моего сына и с ним что-нибудь случится, я не смогу тебя простить».

«Даю слово, – пообещал он, – пока он будет со мной, с ним ничего не случится».