Дочь хранителя тайны - Ким Эдвардс Страница 12

Сейчас Бри вернулась в комнату с подносом: кофе, свежий хлеб, масло. Наклонившись, поставила на столик возле Норы высокий стакан воды со льдом, и волосы накрыли ей плечи. Затем скользящим движением опустила поднос на кофейный столик и устроилась на кушетке, подобрав под себя длинные, матово-белые ноги.

– Дэвид ушел?

Нора кивнула:

– Я даже не слышала, как он встал.

– По-твоему, это хорошо, что он так много работает?

– Да, – твердо сказала Нора. – Доктор Бентли переговорил с другими врачами больницы, те были готовы распределить между собой нагрузку Дэвида, чтобы он побыл дома. Он отказался. Думаю, работа для него сейчас – самое лучшее.

– Неужели? А как же ты? – спросила Бри, с аппетитом откусывая бутерброд.

– Я? Нормально. Честное слово.

Бри недоверчиво махнула свободной рукой.

– А тебе не кажется…

Нора перебила ее, не дожидаясь, когда сестра опять примется критиковать Дэвида:

– Хорошо, что ты со мной, а то и поговорить не с кем.

– Глупости. Вечно полон дом народу, и все готовы с тобой общаться.

– Я родила близнецов, – тихо произнесла Нора, вспоминая сегодняшний сон, голую мерзлую землю и свои отчаянные поиски. – А никто даже не вспоминает о моей девочке. Ведут себя так, будто я должна быть счастлива, потому что у меня есть Пол, будто одна жизнь может заменить другую. Но у меня родились близнецы. У меня была еще и дочь…

Она осеклась – горло перехватило.

– Всем очень грустно, – ласково возразила Бри. – Все и радуются за тебя, и печалятся одновременно. Просто не знают, как выразить, вот и все.

Нора пристроила уснувшего Пола у себя на плече, ощутив на шее тепло от его дыхания, и стала поглаживать спинку, маленькую, не больше ее ладони.

– Я понимаю, – отозвалась она. – Понимаю… но все равно.

– Дэвид не должен был сразу выходить на работу, – сказала Бри. – Прошло всего три дня.

– Работа отвлекает его от тяжелых мыслей, – заступилась Нора за мужа. – Если б я работала, тоже вышла бы.

– Ничего подобного! – Бри помотала головой. – Ты не вышла бы. Только без обид, сестричка, – твой Дэвид закрылся в своей скорлупе, скрывает свои чувства, а ты пытаешься заполнить пустоту и все поправить. Да только не получается.

Нора смотрела на сестру, гадая, какие чувства прятал от нее фармацевт. При всей ее открытости Бри упорно молчала о своем коротком замужестве. Сейчас Нора была склонна согласиться с ней, но считала себя обязанной оправдывать Дэвида, ведь он, забыв о собственном горе, позаботился обо всем: о месте на кладбище, где кто-то похоронил их дочь, о том, чтобы известить знакомых и вообще как можно скорее зашить рваные края их трагедии.

– Каждый переживает по-своему. – Нора протянула руку и открыла жалюзи. Небо стало ярко-голубым, а почки на деревьях за прошедшие несколько часов, казалось, набухли еще сильнее. – Только знаешь, Бри, я очень жалею, что не видела ее. Всех это жутко коробит, а мне хотелось бы. Прикоснуться бы хоть разок…

– Меня не коробит, – тихо промолвила Бри. – Мне это совершенно понятно.

Повисло молчание, которое неуклюже нарушила Бри, предложив Норе оставшийся на подносе ломоть хлеба с маслом.

– Не хочу, – привычно соврала Нора.

– Тебе нужно есть! Лишний вес исчезнет сам собой, не волнуйся. Это одно из величайших невоспетых преимуществ кормления грудью.

– Невоспетых? – Нора подняла брови. – Ты только и делаешь, что поешь.

Бри рассмеялась:

– Пожалуй.

– Нет, в самом деле… – Нора потянулась за стаканом с водой. – Я рада, что ты здесь.

– Здрасьте, – смешалась Бри, – где же мне еще быть?

От головенки Пола шло приятное тепло, тонкие темные волосы щекотали шею Норы. Скучает ли он по своей сестричке, думала она, по спутнику почти всего своего короткого существования? Ощущает ли пустоту рядом? Будет ли его преследовать чувство утраты? Поглаживая голову сына, она смотрела в окно. На небе, далеко за деревьями, висел бледнеющий, едва заметный шар луны.

* * *

Пока сын спал, Нора приняла душ, затем примерила и отвергла три разных наряда: юбки врезались в талию, брюки трещали на бедрах. Она всегда была миниатюрной, стройной, хорошо сложенной; нынешняя несуразность фигуры, вполне объяснимая, тем не менее поражала и огорчала ее. Отчаявшись втиснуться во что-нибудь приличное, Нора снова влезла в старый, длинный и благословенно просторный синий джемпер, который таскала всю беременность и клялась больше не брать в руки. Одетая, но по-прежнему босиком, она отправилась бродить по дому. Комнаты, будто следуя примеру ее собственного тела, вышли из-под контроля, в доме царил беспорядок, разор. Мшистая пыль повсюду, брошенная одежда буквально на всех поверхностях, с незастеленных кроватей неряшливо свисают покрывала, окна мутные. В пыли на туалетном столике остался чистый след – Дэвид ставил вазу с нарциссами, лепестки которых уже пожухли. Через день на смену Бри приедет мать. При мысли о ней Нора беспомощно опустилась на край кровати. В руках она вяло держала галстук Дэвида. Беспорядок в доме давил на нее тяжелым прессом, казалось, даже солнечный свет приобрел вес. Нора не находила сил бороться с хаосом. Хуже того – и печальней, – ей это было безразлично.

В дверь позвонили; по комнатам быстрым эхом простучали шаги Бри.

Нора сразу узнала голоса. Еще мгновение она сидела на кровати в полнейшем бессилии, думая, как бы с помощью Бри отослать гостей. Но голоса зазвучали ближе, у лестницы, потом опять стали тише: все прошли в гостиную. Вечерний кружок из ее церкви, с дарами для новорожденного. Нора принимала гостей уже дважды, из швейного кружка и клуба росписи по фарфору. Они забили холодильник гостинцами и передавали Пола из рук в руки, точно трофей. Норе не раз самой доводилось участвовать в подобных мероприятиях, и сейчас она в ужасе понимала, что испытывает вовсе не благодарность, а досадливое раздражение: распорядок дня нарушен, на деликатесы ей плевать – аппетита вовсе нет, – зато придется рассылать благодарственные письма.

Бри уже звала ее снизу. Нора спустилась, не потрудившись накрасить губы или хотя бы причесаться. И по-прежнему была босиком.

– У меня жуткий вид, – вызывающе объявила она, входя в комнату.

– Ничего подобного, – поспешила заверить Рут Старлинг и похлопала по дивану рядом с собой, однако Нора со странным удовлетворением отметила, какими взглядами обменялись остальные. Затем послушно села, скрестив ноги у щиколоток и сложив руки на коленях, – ни дать ни взять примерная первоклассница.

– Пол только что заснул. Я не стану его будить. – В ее голосе прозвучала злость, даже агрессия.

– Ничего страшного, дорогая, – ответила Рут, дама без малого семидесяти лет, с тонкими, серебристыми, тщательно уложенными волосами. Муж, с которым она прожила полвека, умер год назад. «Чего ей стоит теперь, – мелькнула у Норы мысль, – следить за собой и выглядеть веселой?» – Вам столько всего пришлось пережить, – добавила Рут.