Стальное лето - Сильвия Аваллоне Страница 12

Только на следующий день, ранним утром, когда Сандра, по его подсчетам, должна была уйти на работу, а дети еще спали, Артуро со всеми возможными предосторожностями пересек двор и проскользнул в подъезд своего дома.

По-хорошему, конечно, приходить не следовало… Ему не хотелось, чтобы кто-то увидел, как он открывает дверь и выносит из собственной квартиры пакет с самым необходимым.

Надо бы не забыть зарядку для мобильника и, если повезет, прихватить сто тысяч лир.

Артуро поднимался по лестнице, озираясь на каждой ступеньке. Выбора у него не было. Через пару дней, уладив кое-какие дела, он сможет вернуться к семье с высоко поднятой головой. Поговорит с женой, обнимет детей… А если дела уладить не получится?

Полный тягостных мыслей, Артуро поднялся на площадку четвертого этажа. Когда перед ним возник Энрико, он еле сдержался, чтобы не вскрикнуть.

Мужчины обменялись взглядами.

Этот тип никогда не нравился Энрико. Во дворе поговаривали, что этот Артуро обделывает какие-то темные делишки. Анна, подружка Франчески, — его дочь. Та еще оторва, пытается заморочить голову его девочке…

От Энрико не ускользнуло, что сосед возбужден. Глазки бегают, и эта улыбка… Клянусь, я здесь ни при чем! — вот о чем она говорит. Но ему на него глубоко наплевать. Сам он идет на работу, отливать сталь, как полагается. И его задача — заступить на смену вовремя.

Буркнув «здравствуйте», он пошел дальше.

Артуро тоже сказал «здравствуйте». Всю жизнь они говорили друг другу «здравствуйте», и только.

Он вновь стал подниматься по лестнице. Перед последним пролетом остановился и принялся охлопывать себя в поисках ключей. На самом деле он просто тянул время, набираясь духу. Перед тем как вставить ключ в замочную скважину, Артуро подумал, что Энрико ему неприятен. Глаза круглые, как у курицы. И абсолютно безмозглый, ну да. Однажды он случайно подслушал его разговор с сантехником: Энрико раз сто повторил одно и то же, чтобы объяснить: сломался счетчик. Оглушенный подобной тупостью, сантехник кивал. Проблема яйца выеденного не стоила: счетчик крутился слегка быстрее, чем нужно. И все же Энрико не смог подобрать нужных слов.

Поворачивая ключ зажигания в белом «фиате-уно», Энрико не думал вообще ни о чем. Вернее, думал — о привычном маршруте: три светофора и два перекрестка с круговым движением. Потом он оставит машину на главной парковке на улице Сопротивления, проштампует карточку, переоденется в раздевалке и пойдет к коксовальной установке.

Его взгляд был неподвижный, как у хищника, готового вцепиться в горло жертвы. Он всегда считал, что долг превыше всего, будь то работа или вождение машины. Если надо было закидывать уголь, он закидывал. Если его ставили проверять что-то, он проверял. Отмечать в блокноте показания температуры или махать лопатой — ему было все равно.

Правда, иногда ему было обидно. Куда ни глянь, все считают себя самыми умными. Взять хотя бы соседа, Артуро. Непонятно как пролез в начальники цеха и за все время палец о палец не ударил, только бензин сливал. А эти молодые двадцатилетние придурки! Виснут на тросах, как на лианах. Вместо того чтобы делом заняться, изображают из себя Тарзанов. Куда это годится!

Сам Энрико работать умел. Он внимательно следил за температурой в печи, проверял термометр по три, по четыре раза, чтобы знать наверняка, что все в порядке. Все восемь часов кряду он крутился как заведенный, вдыхая угольную пыль полными легкими.

Внезапно Энрико подумал о Франческе. Дуреха, зачем-то порезала себе вены… Он вспомнил ее полуголое тело на пляже. Франческа ускользала из-под его контроля, выходила за рамки.

Нужно приструнить ее, так дело не пойдет. Если так будет продолжаться, она забеременеет. Моя девочка — и забеременеет от одного из этих ублюдков! Этого не должно случиться.