Эта русская - Кингсли Эмис Страница 12

Ричард решил, что заработал право слегка подшутить. На своем самом безупречном русском, сдобренном официальной металлической ноткой, он громко произнес:

– Ну-ка, и могу я полюбопытствовать, что здесь такое происходит?

Он раскаялся еще прежде, чем договорил. Девушка – теперь он понял, что это девушка, вряд ли старше тридцати, – снова повернулась к нему судорожным движением, гораздо более стремительным чем прежде, то ли от неожиданности, то ли от неподдельного испуга. Словно мозг его закоснел от бездействия, Ричард только сейчас вспомнил то, что прекрасно знал: долгие годы идеологической обработки не стереть за несколько месяцев жизни в неопределенности, а еще он понял, что это та самая девушка, с которой он сегодня говорил по телефону. Нелегко было сразу все это переварить.

Переведя дыхание, он произнес по-английски:

– Все хорошо, все в порядке, я англичанин, я преподаватель, – и бесстрастным тоном повторил почти то же самое по-русски. В тот же миг из памяти всплыл обрывок какой-то детской песенки, про мальчика, который выиграл то ли гуся, то ли волшебную палочку, ответив неправильно на какой-то очень важный вопрос, не важно какой.

Девушка в черном улыбнулась и проговорила по-русски с хорошо ему знакомым интеллигентным европейским выговором:

– Нет, это вы меня простите за мою глупость, просто я только что из Москвы, а там все по-другому, вернее, все по-старому, только местами еще хуже. А где вы научились так замечательно говорить по-русски? Вы, наверное, долго прожили здесь, вернее, там. Видите, я все еще путаюсь. Ах да, меня зовут Анна Данилова.

Конечно, как же еще? Ведь Ричард и это знал, хотя тут уж совсем трудно было сказать откуда. Волосатый мужчина подался вперед и веско вымолвил все с тем же режущим слух акцентом:

– Я Андреас Бинкс. Госпожа Данилова – известный русский поэт, она впервые приехала в эту страну. Могу я, сэр, узнать ваше имя?

Мисс Данилова, уже некоторое время пристально разглядывавшая Ричарда, решительно вмешалась:

– Я вас знаю. Мы говорили по телефону. Вы доктор Вейси. Мне жаль, что нас разъединили. – Она дала взглядом понять, что не хочет обсуждать подробности. – К сожалению. И вот вы здесь собственной персоной.

– Я рад, что и вы здесь собственной персоной. Спасибо, что похвалили мой русский. Да, я провел там год, в основном в Ленинграде.

– Давно?

– Вам известно, что госпожа Данилова произвела на свет? – осведомился Андреас Бинкс.

Из-за неуклюжего выбора слов вопрос приобрел какой-то гинекологический оттенок, но Ричард это проигнорировал, потому что ему сразу пришел в голову ответ. Он тут же пустил его в ход:

– Ну, по крайней мере «Цветы и скелеты» я знаю. Они произвели огромное впечатление.

В отношении его лично последнее было неправдой, хотя, судя по всему, заглавие он вспомнил верно. Впрочем, в ответ Анна Данилова только фыркнула, причем отнюдь не от удовольствия, и резким движением скрестила руки высоко на груди, сразу сделавшись на вид старше.

– Это раннее произведение, относящееся к начальному периоду творчества госпожи Даниловой. Позднее она продемонстрировала более свободное владение…

– Андреас, я еще не старуха, пожалуйста, не говори «позднее» таким тоном, у меня просто мурашки по коже. Да и вообще, скучно и стыдно слушать все эти рассуждения о раннем периоде.

– Но я уверен, что доктор Вейси хотел бы узнать…

– Мне скучно и стыдно, Андреас. Что вы тут делаете, доктор Вейси? Нет, лучше я вам скажу, что я тут делаю, вернее, чего не делаю. Андреас привел меня, чтобы познакомить с человеком по имени Юлиус Хофман, однако никакого Юлиуса Хофмана тут не оказалось, и я заставила Андреаса увести меня в эту комнату, подальше от этих развалин, которые учились в школе с Чеховым и строили глазки Толстому. Да так и застряли в том времени. Вы тоже пришли из-за Юлиуса Хофмана, доктор Вейси?

– В общем, нет. Тем не менее он появился. Только что приехал.

– Тогда ты обязательно должна с ним познакомиться, Анна, – проговорил Андреас, подталкивая ее к дверям.

– Только сначала, – сказал Ричард, – не могли бы вы дать мне свой адрес и телефон? Боюсь, здесь нам поговорить не удастся.

С удивительной сноровкой и деловитостью она извлекла из кармана в юбке глянцевитый блокнотик и шариковую ручку, вида столь примитивного, что сделана она могла быть только в России. То же самое, видимо, относилось и к юбке, но здесь он успел рассмотреть только то, что она черная, матовая, не слишком длинная, не слишком чистая, и вообще не слишком юбка, а поверх нее – черный пуловер. За короткое время, пока Анна передавала вырванный листок, а Ричард его прятал, он успел отметить еще некоторые детали ее внешности – довольно темные, довольно длинные волосы, не толстушка, не худышка, не красавица, не уродка, ничего примечательного, вовсе не дивная Данилова Нейла Дженкинса. Странно, что он сразу узнал ее голос, который, без телефонного искажения, оказался на удивление внятным, среднего регистра, совсем не возбуждающим и не сексуальным, как решила Корделия. Значит, ничего примечательного? Пожалуй, как и все его русские знакомые, она была немного слишком, русской, слишком сосредоточенной на том, что она русская, на всех этих словечках, жестах и гримасках. Но как бы там ни было, она явилась в этот малоприятный дом по какому-то делу, связанному с краснобаем Хофманом.

Андреас повел их назад в гостиную. Анна Данилова спросила у Ричарда:

– Кто такой этот Хофман?

– Разве Андреас вам не сказал?

– Он был уверен, что я и так знаю. А когда я сказала, что понятия не имею, решил, что я изображаю перед ним русскую, или шучу шутки, или шучу русские шутки. Но разве вам хозяйка не сказала, доктор Вейси?

– Нет. Ни хозяйка и вообще никто.

– Господи, ну и вечерок выдался.

Они приостановились в коридоре, шагах в двух за спиной у Андреаса, который нетерпеливо обернулся к ним от дверей в гостиную.

– Смело, товарищи, в ногу, – проговорила Анна, снова обращаясь к Ричарду. – Обещаю, все это закончится быстро.

Вряд ли она думала, что так быстро. Ричард взял ее за локоть и быстро повел к входной двери, которую, по счастью, сумел открыть.

– Пошли, – сказал он.

Анна помедлила, но совсем недолго.

– Подождите меня снаружи.

Обернувшись, он увидел, как она что-то сказала Андреасу, и тот со всех ног бросился обратно по коридору. Девушка тут же вернулась к Ричарду, и он тихо прикрыл дверь. Вечер был славный, по крайней мере без дождя.

– И что теперь? – осведомилась Анна.

– Пойдем пешком, пока не поймаем такси.

Они довольно быстрым шагом двинулись по пустому тротуару в сторону перекрестка с главной улицей, по которой сновали машины. Ричард был не просто доволен, он был в восторге от своей добычи и от того, что сумел улизнуть от госпожи Бенды, так и не выяснив, кто такой Юлиус Хофман. Он посмотрел на Анну Данилову, которая сейчас показалась ему гораздо привлекательнее, может, из-за того, что видел он ее не так отчетливо.