История Энн Ширли. Книга третья - Люси Мод Монтгомери Страница 12

— За что вы так ненавидите мужчин, мисс Брайант?

— Господь с вами, милочка, я их вовсе не ненавижу. Они того не стоят. Я их просто презираю. Вот ваш муж мне нравится — если только он с годами не испортится. А помимо него, я признаю только двух мужчин — старого доктора и капитана Джима.

— Капитан Джим — замечательный человек, — с готовностью согласилась Энн.

— Капитан Джим — неплохой человек, но у него есть один недостаток. Его просто нельзя рассердить. Вот уже двадцать лет я его допекаю как могу, а он и в ус не дует. Это меня как-то раздражает. А женщина, которая была ему предназначена, небось получила мужа, который закатывает скандал по три раза на дню.

— А кто эта женщина?

— Не знаю, милочка. Я что-то не припомню, чтоб капитан Джим за кем-нибудь ухаживал. Да я его молодым и не знала. Сейчас ему семьдесят шесть. Понятия не имею, почему он остался холостяком, но какая-то причина наверняка была. Он стал смотрителем маяка пять лет тому назад, а до этого плавал по морям и океанам. На земле нет такого уголка, куда он не сунул бы нос. Джим всю жизнь водил дружбу с Элизабет Рассел, но любви между ними не было. Элизабет тоже не вышла замуж, хотя в молодости слыла красавицей и от женихов у нее отбою не было. Она как-то мне призналась, что боится, что ни с кем не сможет ужиться — такая она вспыльчивая. А характер у нее и правда был не сахар. Иногда, чтобы унять злость, она убегала наверх и грызла бюро. Но я ей сказала, что не считаю это веской причиной. Почему это мужчинам можно вымещать на нас свой скверный характер, а женщине нет, а, миссис Блайт?

— Я сама очень вспыльчива, — со вздохом призналась Энн.

— Ну и прекрасно. По крайней мере, не позволите собой помыкать. Как же у вас красиво цветут хризантемы! Бедняжка Элизабет очень любила свой сад.

— Я тоже его обожаю, — сказала Энн. — И рада, что в нем много цветов. Да, кстати, мы хотим нанять кого-нибудь, чтобы вскопать кусочек земли за елками и посадить там клубнику. Джильберт все время занят и никак не может выбрать для этого время. Вы не знаете, кто бы взялся это сделать?

— Наверное, Генри Хэммонд. Правда, его больше интересует плата, чем работа: одно слово — мужчина. И потом, он так туго соображает, что может минут пять простоять, пока заметит, что перестал работать. В детстве отец как-то запустил в него поленом. Подумать только — поленом в ребенка! Одно слово — мужчина. С тех пор мальчик и стал туповат. Но больше никого порекомендовать не могу. Прошлой весной он покрасил мой дом. Правда, красиво?

Тут часы пробили пять раз, и Энн не пришлось кривить душой.

— Боже, неужели уже пять? — воскликнула мисс Корнелия. — Как быстро бежит время за приятной беседой! Надо идти домой.

— Ну, зачем же? — воскликнула Энн. — Попейте с нами чаю.

— Вы меня приглашаете потому, что так принято, или вы и вправду хотите, чтобы я осталась? — напрямик спросила мисс Корнелия.

— Я правда хочу, чтобы вы остались к чаю.

— Тогда останусь. Вижу, вы из породы людей, что знали Иосифа.

— Я уверена, что мы будем друзьями, — тепло улыбнулась Энн.

— Обязательно. Какое счастье, что мы имеем право выбирать себе друзей. С родственниками хуже — приходится принимать тех, что есть, и еще благодарить Господа Бога, если никто из них не сидел в тюрьме. Правда, у меня не так уж много близких родственников — все больше кузены да кузины. В общем-то я довольно одинокий человек, миссис Блайт. — В голосе мисс Корнелии прозвучала грустная нотка.

— Как мне хочется, чтобы вы называли меня Энн, — вдруг вырвалось у Энн. — Все в Четырех Ветрах зовут меня миссис Блайт, и от этого все время чувствую, что я для них чужая. Знаете, в детстве я мечтала, чтобы меня звали Корделией — почти так же, как вас! И ненавидела имя Энн.

— А мне нравится Энн. Мою маму так звали. Самые лучшие имена — это простые. Если вы идете на кухню готовить чай, пошлите доктора со мной поговорить. Я знаю, что все это время он лежал на диване у себя в кабинете и покатывался со смеху, слушая меня.

— Как вы догадались? — воскликнула Энн, которую так ошеломила проницательность мисс Корнелии, что ей даже не пришло в голову отрицать ее слова.

— Когда я подходила к дому, я видела вас вместе в этой комнате. А мужские штучки мне наперечет известны. Ну вот, платьице закончено. Восьмой ребенок может появляться на свет хоть сегодня.