Суматоха в Белом доме - Кристофер Бакли Страница 12

Вчера произошел серьезный инцидент с участием канцлера Германии. Ллеланд попытался свалить все на меня, но я уверен, президент понимает, что я не в состоянии контролировать ионосферу. Все же неприятно.

Из дневника. 17 июля 1990 года

В министерстве обороны – через несколько дней после избрания – нам рассказали о существовании «Цитадели». Если честно, я был в ужасе. Сама мысль устроить из исторического помещения, известного всей нации, бомбоубежище поразила меня своим дурновкусием. Военные утверждали, будто это совершенно необходимая мера, но про себя я решил, что это очередная дорогая игрушка, какими забавлял себя президент Рейган.

Причины для устройства «Цитадели», как нам сказали, были следующими.

Когда Советский Союз создал новое поколение запускаемых с подводных лодок баллистических ракет, время полета которых, по сообщению военных, было сокращено с четырнадцати минут до четырех, пришлось полностью поменять противоракетную защиту Белого дома.

Прежняя система защиты базировалась на принципе эвакуации президента из Белого дома и переправке его на командный пост национальной безопасности в течение двенадцати минут.

Еще одна система защиты предполагала эвакуацию президента при помощи вертолета на одну из семидесяти пяти президентских баз, откуда тот мог напрямую руководить ядерной контратакой. Имелась и другая система защиты, которая предлагала главе правительства перейти в бомбоубежище, построенное еще во времена президента Трумэна под Восточным крылом Белого дома.

Все эти системы уже не работали. Во время учебных тревог президента доставляли на его пост самое меньшее за полчаса. С президентскими базами тоже не все было в порядке. Советы знали их расположение и могли оставить от них мокрое место, пусть даже президент и добрался бы на одну из них вовремя. Бомбоубежище под Восточным крылом могло выдержать двадцать пять пси – в свое время этого было достаточно, но в наше время сравнимо разве что с целлофановой упаковкой.

Президент Рейган одобрил «Цитадель» как наименее дорогой, весьма надежный и эффективный проект «выживания». Как только КПВОСА (командование противовоздушной обороной Северной Америки) убеждалось «с большой долей вероятности» в запуске ракеты, Национальный военный командный центр в Пентагоне информировал президента. Он, его семья, «избранный персонал» собирались в Овальном кабинете, который погружался в землю на сорок пять футов.

Система была автоматизирована. При условии, если ракеты оказывались на расстоянии одной минуты полета, «Цитадель» сама по себе приходила в действие.

Уму непостижимо, как такое могло быть, но ведь было, тут все правда. Строительство было окружено наивысшей секретностью: якобы потребовалась реставрация отдельных помещений, пока президент Рейган находился в очередном трехмесячном отпуске. Человек шесть знали о «Цитадели». Ее существование тоже являлось государственной тайной. Конечно же, мне было приятно, что я включен в число избранных, однако мысль о том, что бедняжке Джоан и детям придется одним, без меня, погибать, если случится ядерная катастрофа, приводила меня в ужас. Государственная служба слишком многого требует от человека.

В один прекрасный день, посреди совещания, на котором присутствовали Фили, Марвин, Ллеланд и я, президент решил посетить «Цитадель». Он открыл ящик стола, снял защитное устройство и нажал на красную кнопку. Что-то стукнуло, щелкнуло, и Овальный кабинет ушел глубоко под землю. Посадка прошла мягко. Потом одна стена открылась, и за ней оказалось просторное помещение с черными мониторами на стенах, большим столом для совещаний посередине и примерно двадцатью кушетками.

– Эй, – не утерпел Фили, – нельзя ли воспользоваться этим на уик-энд? Ко мне должны приехать друзья.

– Извини, Фили, – отозвался президент, – «Цитадель» только для избранных.

– Понятно, вам обязательно потребуется пресс-секретарь, чтобы объяснил, почему вы живы, когда кругом одни покойники.

Примерно через год после того, как мы обосновались в Белом доме, произошел неприятный инцидент с участием «Цитадели» и германского канцлера.

В Овальном кабинете проходила встреча президента с канцлером Шмеером и несколькими высокопоставленными чиновниками, когда компьютер в Пентагоне интерпретировал некое явление в ионосфере как массированную ракетную атаку со стороны Советов. Автоматически включилась система «Цитадель». Без всякого предупреждения Овальный кабинет стал пощелкивать, постукивать и опускаться под землю.

Мы быстро обменялись с президентом испуганными взглядами. Прежде «Цитадель» ни разу не срабатывала самопроизвольно, и мы решили, что в самом деле началась война. Бедняжка Джоан, подумал я тогда.

Президент подался к столу и схватился за телефон, соединявший его с военным командованием. «Что там у вас?» – потребовал он объяснений. В это время я молился, в ужасе размышляя о том, какое сообщение он получает от дежурного офицера. У президента прояснилось лицо.

– Ложная тревога? Слава богу.

– Тогда извольте вернуть нас в исходное положение.

Президент положил трубку и принялся жать на кнопку «отмена» в одном из ящиков стола. Напрасно. Мигали лампочки. Наше «погружение» продолжалось. По какой-то причине, несмотря на происходящее, я не мог отвести взгляд от портрета Вашингтона кисти Чарльза Уилсона Пила над камином. Из-за вибрации он слегка покачивался. Когда же мы наконец остановились, картина, громко стукнувшись о стену, повисла под опасным углом в сорок пять градусов. Символично, подумал я. Президентство Такера тоже оказалось в подвешенном состоянии.

Послышалось электронное жужжание, а потом восточная стена кабинета поднялась, открыв командный пункт и пункт выживания «Цитадели».