У тебя есть я - Мария Воронова Страница 11

* * *

За почти два десятилетия, прошедших с тех пор, как она пыталась написать кандидатскую, Маргарита напрочь забыла суть своих трудов и теперь читала текст так, будто его создал кто-то посторонний, и самое странное, что ей все нравилось!

Да нет, не могла она писать так логично и легко! Просто Костя вложил в ее работу больше, чем ей сейчас помнится.

Она хмурилась, пытаясь вызвать в памяти процесс создания диссертации, но безуспешно. Единственное, что Маргарита знала точно, – набирала текст она сама. Вспоминался старенький компьютер с выпуклым подмигивающим монитором и жутко завывающим процессором, разболтанная клавиатура, вечно грязная, в крошках и пятнах кофе – другие аспиранты ели без отрыва от производства.

Домашние компьютеры в те годы были роскошью, а ноутбуков, кажется, еще в нашу страну не завезли.

Все-таки странно, что текст сохранился. Тот комп, кажется, он гордо назывался триста восемьдесят шестой, создавался еще до эры компакт-дисков, интернет тоже был экзотикой, и всю информацию приходилось копировать на большие дискеты. Как хорошо, что в ее далекую от техники голову пришла светлая мысль продублировать на диске! Кто-то надоумил же ее, но кто? Как ни старалась, Маргарита не могла этого вспомнить.

Это же надо было купить диск, потом искать компьютер с «пишущим сидюком», кажется, так это тогда называлось… Гигантские усилия ради беспомощной работы, годной только как сентиментальное воспоминание.

Сейчас, правда, работа не кажется такой уж беспомощной, но это потому, что Маргарита с годами поглупела. Превратившись в домохозяйку, она и досуг проводила соответственно, за любовными романами и сериалами, так ничего удивительного, что теперь даже жалкие потуги бездарной соискательницы кажутся ей прорывом в науке. Говорят, что мозги не накачаешь, но от безделья они, увы, атрофируются не хуже мышц.

И все же текст ей нравился. Приятно было читать и понимать, что она нашла частичку Костиного наследия, замаскированную под несостоявшийся диссер. Так жаль, и так обидно, что в памяти ничего не осталось, но зато можно думать, что именно она вдохновляла его на все эти мысли.

Наверное, он диктовал, а она стучала по клавиатуре, немного козыряя своими навыками быстрого набора текста. В аудиториях шли лекции вечерников, но жизнь на кафедре затихала, в окна заглядывал темный осенний вечер, и Маргарите представлялось, что все вокруг призрачно, лишь они вдвоем с Костей реальны. Он ходил по тесной комнатке, заставленной стеллажами со старинными книгами, рядом с которыми серый пластик компьютера казался неуместным, диктовал фразу, а потом склонялся к Маргарите, иногда клал руку ей на плечо, она чувствовала щекой тепло его дыхания, и так хотелось, чтобы это навсегда сохранилось в памяти…

А осталось только сладкое замирание сердца, когда Костя наклонялся к ней слишком близко.

Проснувшись утром, Маргарита вдруг поймала себя на том, что хочет поскорее взяться за текст, и не только потому, что работа отвлекала ее от горя.

Диссертация была посвящена творчеству Юрия Домбровского, а Маргарита очень любила этого писателя, и приятно было думать, что вдруг очерк в посмертной книге Кости снова привлечет к нему внимание читателей.

Только как ни хотелось сесть скорее за компьютер, прежде следовало навести уют в квартире. Это было непреложное правило, еще с детства, когда она была «маминой помощницей». В беспорядке порядочные идеи не рождаются, это всем известно, и Маргарита никогда не садилась за уроки, пока не подметет.

Теперь она одна, некому стало контролировать, так тем больше оснований не отходить от привычного распорядка! Распуститься легко, стоит дать себе малюсенькую поблажку, и дальше покатится…

Руки делали привычную работу, а мысли крутились вокруг текста – что поправить, где пошлифовать. Все-таки не совсем напрасно Костя тогда возился с ее работой. На защиту не вышла, а сейчас пригодилось. А что ей, кстати, помешало?

Маргарита замерла с тряпкой в руке.

Черт, и этого она не помнит! Сейчас, читая текст, она даже сквозь призму самоуничижения видит, что это готовая диссертация, и не самая убогая. Оставалась в основном техническая работа: разбить по главам, четко сформулировать выводы и практические рекомендации, и можно представлять к защите. Не хватает только обзора литературы, но это потому, что научный руководитель требовал, чтобы его аспиранты писали эту главу в последнюю очередь. И это логично – так обзор будет содержать самую свежую информацию, и гораздо легче сделать его структурным и убедительным, когда ты досконально знаком с предметом, а не только приступаешь к его изучению.

Она бы сделала обзор за неделю или даже быстрее.

Что же помешало? Что она не поняла тогда и упускает сейчас?

Господи, вот память-то дырявая!

С тех времен отчетливо вспоминаются только вечера, проведенные вместе с Костей за компьютером, и еще чувство собственной какой-то несолидности, незначимости. Будто все вокруг настоящие филологи, а она – ненастоящая, просто девочка, пришедшая к папе на работу.

Официально ее научным руководителем числился тогдашний заведующий кафедрой, не академик, но тоже корифей, старый друг отца. Умнейший человек, и к ней прекрасно относился, только некогда ему было возиться с аспирантами и соискателями.

«Кандидатская всегда лучше докторской, потому что первая написана доктором наук, а вторая – кандидатом!» – со смехом повторял он, призывая учеников мыслить самостоятельно. В самом начале работы, перед утверждением темы, он вызывал аспиранта к себе и задавал единственный вопрос: «Изюм-то где?» Если в ходе разговора этого так и не удавалось выяснить, незадачливый аспирант с позором отправлялся к другому научному руководителю. А если профессора удавалось заинтересовать, то он давал стратегические указания и в следующий раз смотрел уже готовую работу, и выносил вердикт: «Не стыдно подписывать!» Или молча возвращал текст.

Маргарита вспомнила собственную аудиенцию. Главным было удивление – как быстро и легко ей удалось объяснить страшному профессору, где изюм, другими словами – основную идею и необходимость предстоящего исследования. Наверное, он просто пожалел дочку старого товарища, вот и не стал придираться, а когда Маргарита промямлила, что боится не справиться самостоятельно, привлек к делу Костю Рогачева. Пусть тренируется в научном руководстве.

Даже ради дочери друга профессор не собирался изменять своим принципам и помогать. Да и время тогда было трудное, чтобы как-то жить, приходилось крутиться. До аспирантов ли тут?

Наверное, Костя просто испугался… Нет, не так! Он никогда никого не боялся, а вот чувство собственного достоинства всегда было у него на высоте. Раз уж профессор назначил его помогать недотепе, то он хотел представить работу, за которую действительно не стыдно.

«Надо будет вечером спросить у Кости, что не так с моей диссертацией». Поймав себя на этой мысли, Маргарита вздрогнула и зябко передернула плечами.