Тварь размером с колесо обозрения - Владимир Данихнов Страница 11

Это такая победа: умереть от сердечного приступа. Не дать этой мерзости победить тебя. Умереть от чего угодно, но не от рака. Попасть под машину. Получить инфаркт. Подхватить воспаление легких. Что угодно, только не онкология. Довольно часто это все равно рак. Химия бывает кардиотоксичной: сердце не выдерживает. Облучение — серьезнейшая нагрузка на организм. Помню, как после киберножа в 2016 году мы возвращались из Москвы в Ростов, и ночью в поезде меня догнала головная боль, тошнота, спать было совершенно невозможно. Большую часть ночи я как зомби бродил по тихому вагону, не в состоянии прилечь. Меня несколько раз стошнило: к счастью, я успевал добежать до туалета. Вагон спал, и туалет все время был свободен. Я устал ходить, хотелось прилечь хотя бы на полчаса. Но только ляжешь — выворачивает наизнанку. В тамбуре кто-то покурил: запах долго не выветривался, проник в коридор, даже в купе. От запаха мутило. К утру полегчало, кое-как уснул. В Ростове потом сходили к радиологу, Алие Катифовне, описали симптомы. А, это ничего, сказала она, это у вас отек мозга был после сильного облучения. Дексаметазон кололи?

Прозвучало как черный юмор.

Кроме Димы, Крупковского, Ромы и Ани с нами поехал Влад, мой сын. Ему было десять, он был тихий парень, обожающий все, что связано с компьютерами, и уже тогда, кажется, мечтавший стать программистом; но и ему хотелось приключений: огромных пещер, таинственных артефактов, загадочных катакомб. Яна сначала была против. Потом передумала: ладно, бери его.

— Хочешь с нами? — спросил я.

— Ну ты же знаешь, что я не могу с моей ногой, — сказала она. — Куда мне с вами?

— А что? Мы аккуратненько. Побродим по подземельям!

Она засмеялась:

— Не, я не любительница такого.

В субботу рано утром мы выехали. У нас были координаты GPS, несколько фонариков, у меня на ногах непромокаемые ботинки, одежда обычная, рубашка и джинсы. Дима с Аней и Рома вообще никак не подготовились, Дима надел шлепки: очень смешно он потом прыгал в этих шлепках с камня на камень в затопленной части катакомб. Аня нацепила на голову налобный фонарик, но лучше всех подготовился, конечно, Крупковский: в «горке», в берцах, с фляжкой в кармане. У Ромы и у меня с собой были фотоаппараты. У меня совсем старый, мне его вручили в качестве утешительного приза в 2006 году за попадание в финал литературной премии «Дебют». Писатель Маканин, председатель жюри, после вручения сказал, что у меня есть талант, но фантастика ему не близка. Слова про талант, конечно, польстили. Но я все равно, помнится, выпил лишнего. У меня было веселое боевое настроение. После церемонии награждения я опоздал в помещение, где на столах лежала закуска, стояли фужеры с шампанским и рюмки с водкой. К моему появлению закусок и шампанского почти не осталось: пресса, писатели и критики успели все съесть и выпить. Но водки оставалось вдоволь — и я пил водку. Хватал рюмку за рюмкой, вливал в себя. У меня успела взять интервью девушка из какого-то небольшого окололитературного издания. Не помню, что я ей сказал, и не уверен, что интервью где-то появилось. Подошла представительница то ли «АСТ», то ли «Эксмо» с предложением показать им мой роман для издания. Дала мейл, куда именно предлагать. Впоследствии я выслал файл, но ответа не дождался. Но это все потом: тогда я просто пил. С кем-то здоровался, кого-то поздравлял. Помню, там была писательница Мария Галина. Это она посоветовала мне выдвинуться на соискание премии. Или даже выдвинула сама — не помню точно. Я был уже не совсем трезв, подошел к ней. Помню, мы за что-то выпили. По крайней мере, я выпил точно. Кажется, она посоветовала мне не переживать, все еще впереди. Я сказал: не буду.

Среди прочих на фуршете был Ллео Каганов, известный в интернете писатель-фантаст; я его заранее пригласил на церемонию. Он спросил Маканина про фантастику: какую фантастику тот считает хорошей. Маканин признался, что вообще-то давно не читает фантастику. А какую последнюю фантастику вы читали? — спросил Ллео. Маканин задумался: если не ошибаюсь, «Гулливера».

Помню, как поэт Виталий Пуханов предостерегал финалистов премии: не очень-то переживайте из-за поражения. А то вот был случай: один молодой человек по всем признакам должен был победить. Он ждал этой победы. Но вышло так, что победил не он. И вот в полном расстройстве он куда-то пошел. Где-то заблудился, среди каких-то деревьев, в каком-то из парков Москвы. Его еле нашли, замерзшего, в снегу. Слава богу, обошлось. Это была смешная история. Я-то никуда не собирался уходить. Не собирался теряться. Вообще что-то похожее будет потом, когда Яна скажет мне по телефону: ты только ничего с собой не сделай. Как будто моя болезнь — это самый настоящий, единственно верный проигрыш. Впрочем, тогда в СМИ часто появлялась информация об онкобольных, покончивших с собой; фейсбук бурлил по этому поводу: смотрите, до чего наша медицина довела онкологических больных, что-то в этом роде. Неудивительно, что Яна волновалась.

Итак, победителям вручили денежные призы, проигравшим — фотоаппараты. В то время это была дорогая вещь: цифровики недавно появились в широком обращении. Сейчас тот старый цифровик не работает, с ним играет дочь: залепила объектив пластилином. А в Аксайских катакомбах он еще как-то снимал.

Всех восхитила экипировка Крупковского. Вот настоящий диггер, сказал я. Крупковский прихватил запасные батарейки: если в фонариках кончится заряд и мы окажемся в темноте посреди километрового подземного лабиринта, это может плохо кончиться. К счастью, батарейки нас выручат.

По дороге в Аксай мы травили байки. Дима говорил: давайте потом как-нибудь на Зеленый остров рванем. Болтают, там подземная база пришельцев. Или НЛО упало. Что-то такое.

Мы хохотали.

— Рен-ТВ насмотрелся?

— Ну а что? — горячился Дима. — Не зря же такие слухи возникают?

— А про катакомбы что-нибудь знаете? — спросил Рома. — Какие-нибудь слухи?

Никто толком ничего не знал.

— Говорят, там люди пропадают, — сказал Дима. — Потом их находят без ног, без рук.

— Без мозгов, — сказал я.

— До-о, — протянул Рома.

— Ну а что вы смеетесь? Всякое может быть!

Никто из нас раньше не был в этом месте, поэтому пришлось немного покружить. Наконец мы подъехали в нужную точку, припарковались. Аксайские катакомбы — это сеть штолен, вырытых в середине прошлого века. Говорят, строили эти катакомбы по ночам, в обстановке строгой секретности. Неудивительно, что вокруг возникло много слухов и легенд: пропадают люди; какая-то тварь обитает в кромешной темноте, ловит и жрет случайных диггеров; где-то среди коридоров спрятан клад, до которого не успели добраться мародеры. Многие ходы штолен завалены или затоплены. Есть бункер в толще холма, который якобы способен выдержать ядерный удар. Ходит упорный слух, что в катакомбах раньше находилась засекреченная лаборатория. В любом случае в начале девяностых все это было опустошено и разграблено. Рядом с одним из входов в штольни, у подножия холма, соорудили военно-исторический музей под открытым небом: поместили домик и некоторое количество военной техники. Танки, БМП, самолеты и так далее. Мы приехали сюда в июне: зелень на холмах погрубела от жары, солнце расплывалось в белизне неба. Мы вышли из машины и подошли к домику с табличкой «КАССА». Домик выглядел пустым.