Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - Владимир Колотенко Страница 11
Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия - Владимир Колотенко читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Мы пришли всей гурьбой, все в белых бахилах и белых халатах, на лицах белые маски, а на головах белые косынки и шапочки…Мы были похожи на ангелов, и при желании можно было заметить у каждого белые крылышки за спиной… Да, мы назначили себя ангелами-хранителями своего младенца, нашего первенца, человека новой эпохи, эры…
Не без труда нам все-таки удалось пробиться в палату Азы. Молодая мама сияла со слезами счастья на глазах. Радость переполняла ее.
Мы увидели краснощекого пацана и не знали, радоваться или огорчаться.
– Вылитый Шут, – крикнула Ната.
Шут улыбнулся и, шутя, признал сына.
– И глаза мои, и нос мой… Это какой-то цугцванг!
Все наши страхи тотчас рассеялись: глаза как глаза, нос как нос, крохотные розовые пальчики без перепонок…
Это был первый ребенок на свете, геном которого содержал гены сосны, черепахи и человека.
– Ты говорил – граба и черепахи, – подсказывает Лена.
– Сосны или граба, я уже не могу вспомнить. Что бросалось в глаза – его рот. Жабий рот, черепаший. От уха до уха. Если б только рот…
– Да уж, вылитый, – невесело пробормотал Юра.
Никто даже не улыбнулся.
– Взгляни на его рот, – прошептала мне на ухо Ната, – Гуинплен, не меньше.
Вскоре мы присмотрелись к младенцу: было от чего огорчиться: маленький Переметчик! Его было так жаль, так жаль… И обдно. До слёз…
Жора бы сказал: «Родили уроды уродца». Но он еще ничего об этом не знал. Он всегда был против всего из ряда вон выходящего. Все были, конечно, в ужасе от увиденного, но никто не подал и виду, что поражен внешностью малыша. Только Аза не могла нарадоваться. Его большой рот до ушей – это была лишь малая толика тех уродств, которые в скором времени обнаружились у нашего мальчика. Боже праведный, что мы сотворили! Идея продлевать жизнь вечно была похоронена в ту же секунду. Ушков укорял:
– Что я говорил! Намудрили. Вот теперь и расхлебывайте.
И вдруг исчез. Просто пропал! Мы долго не могли его отыскать.
– Это какой-то цугцванг, – словно признавая и свою вину, признался Шут. А Валерочка Чергинец только ухмылялся, мол, так вам и надо. Он ходил взад-вперед с прилипшими ко лбу волосами, потирая руки и похохотывая, иногда вставляя-выплевывая в разговор какое-либо труднопроизносимые и ничтожно-мерзкие словечки:
– …похотливые мизантропы…
Или:
– …удручающе-омерзительные особи…
Или просто:
– …эти ученые недоучки…
Он произносил это так тихо, что читать можно было только по губам. И не указывая ни глазами, ни пальцем, кому эти слова были адресованы. Так – в воздух! Самодовольно улыбаясь.
– Мал золотник?.. – спрашивает Лена.
– Да вонюч.
Только Аза не могла нарадоваться.
– Расскажи лучше о своей Пирамиде, – просит Лена.
– Хох! Это длинная история… Нам нужно выспаться перед завтрашними событиями.
– Ты думаешь, они…
– Я на них рассчитываю.
Гениальное прозрение автора барона Мюнхгаузена воплотилось в жизнь в полной мере: вишневая косточка проросла. Не было, конечно, никакого деревца, растущего на голове, но было много такого, что свидетельствовало: гены черепахи и граба проявили свою коварную активность. Одним словом, мы родили уродца. Что уж там было – врожденные пороки развития, деформации, дизрупции или дисплазии – одному Богу известно. Нарушения морфогенеза, врожденные дефекты развития… Об этом гудел весь город, слухи дошли и до правительства. В трамваях и парикмахерских, в поездах и на рынках из уст в уста ходили легенды: какая-то цыганка родила от негра обезьянку с хвостом… Чего только не говорили! Народ ведь у нас на выдумку крепок. Даже в местных теленовостях промелькнуло сообщение о том, что экологический кризис, повышенное загрязнение окружающей среды выбросами промышленных предприятий, возможно, является причиной аномалий развития у новорожденных. И с этим необходимо срочно что-то делать. На неделе провели круглый стол… И, как это бывает, вскоре забыли. Но мы не забыли Азу. Мы были обездвижены, просто убиты. Какие уж тут планы, какие эксперименты?! Мы не строили никаких иллюзий, отказались и поставили мысленно крест на дальнейших исследованиях. Началась черная полоса. Странно, но через две недели постоянного прессинга со стороны следственных органов нас оставили в покое. Никто, никто не выдал нашей тайны. Все рассказывали об Азе одно и то же: стало жаль цыганку, мыла посуду, полы, работа нелегкая, пойди-принеси-подай… Кушать подано! От кого забеременела? От какого-то африканца, ищи-свищи его… Мы-то тут при чем? Чем мы тут занимаемся? Ясно чем: изучаем работу клеток. Каких еще клеток, какого генома? О наших исследованиях можно почитать в «Nature» и в «Science» – вот… И даже в местных газетах – вот…
Наших работ читать не хотели. Нам было трудно защитить Азу от жестокого своеволия режима власти. Она пропала, и мы, стыдно признаться, не искали ее. Мы даже шепотом не говорили о ней! Все как-то само собой утрясется, надеялись мы. И не смотрели в глаза друг другу. Это было время работы совести, она уж поприжала всех к стенке, может быть, даже поиздевалась над нами, а иначе как расценить тот факт, что у каждого обнаружились какие-то недуги, а у беременной Сони начались преждевременные схватки. Аза пропала. То там, то тут вдруг кто-то краем уха слышал о ней какую-то новость, мы втягивали головы в шеи и настороженно слушали: что? Без очевидного любопытства: что? Где она, как?.. Она стала мерилом нашей совести. Говорили, что она вместе с ребенком бросилась в воду с моста. Ударили первые морозы, и каждый из нас, представив себе весь этот ад, коря себя за причастность к случившемуся, качал головой: о ужас!.. Мы жутко переживали. Жутко!
– Еще бы! – говорит Лена.
Но вот как-то Аза пришла к нам…
Ее невозможно было узнать, только глаза, два черных больших бриллианта, все еще сверкали, все еще светились. Меня не было – она дождалась. Подходить к ней и расспрашивать о чем-либо никто не осмелился. Она, говорят, сидела в моем кресле и покорно меня ждала, как ждут дождь или свет. Говорили, так можно ждать у Бога прощения – молча, покорно, смиренно. И дождаться. Я пришел, но никто мне даже не улыбнулся навстречу.
– Что случилось? – спросил я у первого попавшегося.
Юра даже не подал мне руки, лишь кивнул в ее сторону. Я посмотрел в угол комнаты, где находился мой стол, но ее не узнал. С тем же вопросом я обратился к Нате. Она только пожала плечами. Ко мне подошел Шут:
– Аза, – сказал он одно только слово и тоже посмотрел в ее сторону.
– Что-то с ребенком? – спросил я.
Шут смотрел в сторону и, казалось, не слышал меня. Ушков просто сбежал, а Валерочка, нахально пялясь на меня сквозь стекла очков, только улыбался, растягивая редкие усики на верхней губе и демонстрируя невыразимо желтые крепкие большие зубы. Я старался найти хоть чьи-нибудь глаза. Молчание и ни одного встречного взгляда. Мне ничего не оставалось, как направиться прямо к ней. Я не знал, что ей скажу, какое слово приветствия выберу. Мне нужно было видеть хотя бы ее глаза.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии