Сочини что-нибудь - Чак Паланик Страница 11
Сочини что-нибудь - Чак Паланик читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Пусть спросят, во что тебе обошлась марочка «Хелло, Китти».
Бабулька в толстовке называет совершенно обыкновенную цену, и цифры загораются на табло в передней части ее тумбы.
Все твои друзья из «Зета-дельты» орут. Телефон звонит, разрывается.
Для тебя модель выкатывает пять фунтов сырого говяжьего стейка. Мясо отправляется в барбекюшницу, та – на борт гоночного катера, катер – в специальный фургон, фургон крепится сзади к массивному пикапу, а пикап отправляется в гараж новехонького дома в Остине. Остин это, типа, в Техасе.
«Зета-дельта» вскакивают на кресла, машут руками, кричат тебе ободряюще. Они не имя твое выкрикивают, а скандируют: «Зе-та-дель-та!» Скандируют: «Зе-та-дель-та!» Скандируют: «Зе-та-дель-та!» Их слышно в эфире.
Наверное, это приход, но… ты борешься со старухой, с незнакомкой за ненужную херню.
Наверное, это приход, но… в жопу специализацию по бизнесу. В жопу общие принципы бухучета. В жопу. Прямо здесь и сейчас.
В горле что-то застряло, ты кашляешь.
Намеренно наобум говоришь: миллион, триллион, дохрельон долларов – и девяносто девять центов.
Резко наступает полная тишина. Слышно только, как щелкают мерцающие лас-вегасовские огоньки: щелк-щелк, щелк-щелк…
Чувство, что проходит вечность, и тут ведущий вплотную, чуть не впритирку становится к тебе и шипит на ухо:
– Так нельзя.
Он шипит:
– Ты должна выиграть…
С близкого расстояния лицо ведущего смотрится так, будто склеено розовым гримом из миллион-миллиарда острых осколков. Он как Шалтай-Болтай или человек-пазл. Морщины у него – как боевые шрамы. Прическа за годы не изменилась.
Громкий голос – этот грохочущий, глубокий голос великанского великана, раздающийся ниоткуда, – просит повторить ответ.
Ты, может, и не знаешь, чего хочешь от жизни, но уж точно не напольных часов.
Миллион, говоришь ты, триллион… Число, что не уместится на табло. Нулей столько, что не хватит лампочек во всем мире телевикторин. Дело, наверное, в марочке, но на глазах набухают слезы. Ты плачешь, потому что первый раз с самого детства не знаешь, что дальше. Слезы капают на грудь, и греческие буквы теряются на фоне мокрых пятен.
Тишину в зале нарушает крик. Кто-то из «Зета-дельта» орет:
– Лошара!
На экранчике сотика высвечивается сообщение: «Дура!»
Эсэмэска? От мамы пришла.
Бабулька в толстовке рыдает, она победила. Ты плачешь, сама не знаешь почему.
Бабульке достаются снегоход и шуба, катер и стейки. К ней уходят и стол, и стулья, и диван – все призы, потому что ты назвала цену слишком, ну очень слишком высокую. Бабулька скачет по сцене, сверкая неестественно белыми вставными зубами, одаривая всех улыбкой. Ведущий делает знак, и студия разражается аплодисментами. Хлопают все, кроме «Зета-дельты». На сцену выбегает семья бабульки: дети, и внуки, и правнуки – все лезут потрогать сверкающий автомобиль и супермоделей. Бабулька осыпает поцелуями ведущего – у него на лоскутном лице остаются красные следы от помады. Бабулька говорит:
– Спасибо.
Она говорит:
– Спасибо.
Она говорит:
– Спасибо.
И вдруг она, закатив глаза, впивается пальцами в толстовку на груди.
Конь был просто огромен, однако по-настоящему Рэндала беспокоила Лиза. Она положила глаз на коня: чистокровный араб гнедой масти, бока цвета красного дерева. Стоил он больше, чем они могли себе позволить, – тысяч этак на несколько. Рэндал спросил: не великоват ли конек для маленькой девочки?
– Мне уже тринадцать, папочка, – возмущенно ответила дочь.
– Это ведь жеребец, – напомнил Рэндал. Лиза неспроста назвала его папочкой.
– Зато очень добрый.
Про коня Лиза вычитала в Интернете. Она все узнавала из Сети.
Лиза и Рэндал стояли у ограды паддока. Объездчик тем временем водил араба на веревке внутри круга, заставляя его выписывать восьмерки. Посредник нетерпеливо поглядывал на часы.
Жеребца звали Сынишка Рыжего Султана. Его отцом был Рыжий Султан, а матерью – Весенние Луга, Окутанные Голубоватой Дымкой. Собственный конь Лизы – пегий мерин – издох на прошлой неделе, и она плакала не переставая… до недавнего момента.
– Выгодное вложение денег, – вкрадчиво сказала она отцу.
– Шесть тысяч, – вклинился посредник. Он смерил взглядом Рэндала с Лизой, как парочку деревенщин, у которых ни гроша за душой. Сказал, что с тех пор, как бум жилищного строительства пошел на убыль, люди уничтожают прогулочные яхты или, не в силах больше платить за место в порту, снимают их с прикола, отпуская в свободное плаванье. Цены на сено – просто заоблачные, да и плата за жилье теперь такая, что обычные люди коня себе позволить не могут.
Рэндал в жизни океана не видел, но в голове у него сразу возник образ: флотилия яхт, прогулочных катеров и моторных лодок. Мечты и устремления людей – все уплывает. Целое саргассово море брошенных прогулочных судов сгрудилось где-нибудь в открытых водах.
– Я много сделок заключил, – добавил посредник. – Шесть косых – это, считай, дешевле грязи.
Экспертом по коням Рэндал не был, однако заметил, как жеребец наклонился к Лизе и дал погладить себя. Лиза большим пальцем раздвинула ему губы, взглянув на зубы и десны. Заглянуть коню в рот – это как попинать автомобиль по колесам. Логика всегда подсказывала Рэндалу проверять у коней зубы: от дома и до самого округа Чикасо, в любой конюшне, у любого заводчика. Если вспомнить, каких особей он повидал на своем веку, этот скакун должен стоить тысяч тридцать, даже в самый пик кризиса на рынке.
Лиза щекой потерлась о шерсть лошади, проверяя гладкость.
– Он как на видео.
Рэндал не знал, какой именно фильм имеет в виду Лиза: не то «Черный красавчик», не то «Черный жеребец», не то вовсе «Национальный бархат». Сопливых историй про девчонок с лошадками пруд пруди. В последнее время Лиза вела себя очень по-взрослому, и Рэндалу отрадно было видеть ее в радостном возбуждении – особенно после того, как быстро занемог и помер ее конь Зауэркраут. Ведь еще на прошлых выходных мерин катал девочку. Наверное, объелся листьями вишни – в них мышьяк. Или пожевал крапивы. Или даже клевера. В будни Лиза жила с матерью в городе, а на выходные приезжала к отцу. Еще воскресным вечером с пегим все было замечательно, а в понедельник утром, когда Рэндал пришел кормить его, бедняга Зауэркраут лежал на земле, с пеной у рта. Мертвый.
Лиза ничего не сказала, но тайно, скорее всего, винила отца. Во вторник она позвонила – вот приятная неожиданность! Пришлось сообщить печальную новость. Лиза не плакала. Во всяком случае, не заплакала сразу. Пережила сильное потрясение. Голос ее по телефону звучал тихо и отстраненно. Наверное, даже зло. Дочь уже возненавидела Рэндала. Подростку всегда надо кого-то винить. Тишины Рэндал испугался.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии