Москва-bad. Записки столичного дауншифтера - Алексей Шепелёв Страница 11

Наблюдение в условиях подъезда, однако, затруднено: эхо, да ещё задымление, и сколько ни вслушивайся, такое ощущение, что всегда слышен только один голос… И звука открытия двери вроде не слышно, хотя звонок вроде бы слышен… Когда мы изловчились пронаблюдать процесс с другого ракурса, с улицы, никакого шевеления шторки, выглядывания в окно, силуэта в нём или ответного рычания мы не обнаружили. Сопоставив всё это с участившимся количеством безответных вовканий в день (когда и два новых, едва на ходу вовкнув, исчезали ни с чем), было даже сделано предположение, что никакого Вовки не существует.

Был, конечно, один случай ответа (или «ответа») «самого Вовки» – его наблюдала, вернее, слышала Аня, а я бы не мог стопроцентно заявить, что слышал именно «глас Вовки» – и я заявил более научно приемлемое: «мне кажется, что мне показалось». Возможно, подумали тогда мы, тут попахивает коллективным помешательством, и примкнуть к нему мы пока что не готовы. И несмотря на то, что обстановка более чем располагающая, как-то не хотели бы вовсе. Мы живём тут уже больше года, но сколько ни всматривались и ни вслушивались (с нашими кондициями это очень нетрудно), никакой Вовка никогда никуда не выходил, и к нему (кроме вышеозначенных абреков) никто никогда не приходил.

Но однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, во дворе перед нашей пятиэтажкой, появились два гражданина… Спешно понавовкнув по-над прекрасным медленно угасающим майским деньком, они взбежали по лестнице…

Послушав с минуту впустую, я что-то отвлёкся по хозяйству… прошло, наверно, около четверти часа, а то и больше… и подскочил к окну только тогда, когда непривычно широко и резко распахнулась подъездная дверь (пикающая, пока открыта, кодовым замком) и наши знакомцы, сдерживая её плечами, медленно и суетливо выкатились наружу… держа под руки ещё кого-то!.. Тут же раздались голоса – причём сразу отчётливо три голоса! И самый резкий, неприятный, необычный из них, немного гнусавый, словно у какого-то тролля, несомненно принадлежал – я его сразу вспомнил! – самому Вовке!!!

Вовка что-то бегло изрёк на ходу – то ли изысканно непристойное ругательство, то ли великолепнейшую сентенцию, но кажется, что всё вместе, ему одобрительно поддакнули и… потащили его дальше. Гуру вновь изрёк на ходу – а лучше на весу – нечто лапидарно-изощрённое, на сей раз даже затормозив подручных и подняв меж ними на воздух маленький скрюченный пальчик. Зелёный или красный, я не разглядел, но жест явно тот самый – страшноватый, из детства, из сказки про чудо-юдо, когда оно вдруг высунуло из таза с водой корявый палец-коготь и погрозило. Я аж уронил челюсть, не то что фотоаппарат…

«Самого» вблизи я видел считанные секунды. По виду он был подстать своему голосу: маленький, старый, весь скукоженный, небритый, чуть не бородавчатый, его тонкие сухие ножки, едва касавшиеся земли, были как-то сбиты набок или вывернуты… В облике его, как мне показалось, промелькнуло что-то притягательное и одновременно отталкивающее – как в облике… Гитлера, что ли… или Сталина!.. Ленина!.. (Примерно так же полупустое тело вождя на руках вынимают из саркофага…) Ну, или в образах разной нечисти, представленной в тех же советских киносказках за счёт выдающегося актёрства Милляра весьма симпатичной и забавной. Да тот же Левша лесковский – по наружности кривой, малохольный и всё подряд жрущий, но мастерство и тоску по родине не пропивший, можно сказать, за государя и отечество жизнь отдавший. Но я, конечно, не разглядел…

Друзья как-то очень проворно перетащили инвалида (или учителя? – может, даже в прямом смысле?..) через полянку и примостили на бревно подле хоккейно-футбольной коробки – тоже, кстати, местной достопримечательности, тоже, кстати, именно у нас под окном, но уже метрах в тридцати, и тоже, кстати, едва ли не круглосуточно оглашающей всё вокруг дурачьими ударами и нецензурными сегрегатскими выкриками. А в последнее время в ней повадились играть… ну конечно же – гастарбайтеры! Двадцать с лишним человек орущих пьяных азиятов – это дети, как однажды ответили Остапу Бедеру, сироты, именно для них, как стоит галочка в отчётах местных властей, и построена на деньги налогоплательщиков «благоустроенная детская спортивная площадка»!

Три богатыря в стиле «Вовк» самым простецким образом уселись на недавно поваленное ураганом бревно (только Вовке, кажется, подстелили газетку) и принялись самым непосредственным образом выпивать из чекушек водку и чем-то закусывать из целлофанового мешка – то ли сушёной рыбой, то ли мойвой… я, кажется, чуть ли не запах этот рыбный чуял!..

Но вот картину из-за слепящего заходящего солнца, всегда, даже весной, отчаянно бьющего в кухню, и нескольких деревьев видел плохо, а из-за выкриков и постоянных выстрелов мячом мало что мог расслышать. Единственное, что можно констатировать, что сидящие на выдранном с корнем древе, словно посреди половодья или потопа, самым распростецким макаром веселились и развлекались: смеялись на все лады, травили анекдоты (?!), рассказывали истории и т. п. – во всяком случае, так казалось издалека – я даже обзавидовался. Ни тени учительства, назидания или какой-то конфликтации! Чистая, какая-то дикорастущая, стихия, такое теперь нигде не услышишь!

Вот те раз! Live your life, the life is not original, open your mind для плодотворного общения в стиле «Вовк!».

Мне как раз надо было выйти по делам – вышел, запнулся, перебирая ключи и телефон… Вблизи голоса вовок звучали как на зажёванной плёнке, а то и пущенной назад, со степенью зажёванности по старшинству. Хотел было пройти по ближней дорожке, хоть немного понаблюдать-послушать их со стороны, но когда я показался из подъезда, они, видимо, меня неплохо рассмотрели – как-то попритихли. А я спешил. Когда я вернулся, их уже не было, только газета слегка шелестела на бревне…

Тут уж и удивляться устанешь… Но Вовка не подкачал. Как-то вечером из его оконца, оглашая всё вокруг, разлились нескончаемым потоком звуки… группы Queen! Большая поклонница именно этого коллектива, Аня, подпевая и радуясь (видите ли, не поощряется мною прослушивание и пропевание квиновских рапсодий в наших домашних условиях!), за три часа назвала немало песен и альбомов, включая сольники Ф. Меркьюри и B-sides синглов, известных разве что жёстким фанатам-коллекционерам, как она сама.

Но самым шокирующим было то, что подпевала не только она… Подпевал и Вовка!.. Вокал его был не очень слышен, как-то отрывочен и больше походил на дэтовский, но тем не менее, он пел, и судя по всему, с воодушевлением, весьма долго, и именно Queen! Чудилось какое-то гусарство, будто он, как толстовский Долохов, курчавый и самовлюблённый, сидит на подоконнике с бутылкой шампанского или рома, свесив, как плети, свои ножки, и раскачиваясь и отхлёбывая, разухабисто дерёт глотку. «Вот какая красивая, оказывается, у него душа!» – почитай в таком духе восхищалась Аня и даже хотела, чтоб познакомиться с маэстро и гуру, выйти подпевать под окном, на том месте, где вовкают, или же сразу взбежать наверх…

Но на самом интересном месте квиномания резко прекратилась и полилась привычная русскоязычная попсовина, песни полторы. Затем и она оборвалась, и показалось, что послышалось даже что-то вроде перебранки с участием женского вокала (!), при этом Вовка так ворчал, кряхтел и рычал, что точно сказать, что он вещал не один, нельзя. Вспомнилось хичкоковское «Психо», стало жутковато. Непонятно, виртуальная ли его собеседница (жена, алкоподруга, мать?) или нет, но логика развития сюжета была железной, а отчасти уже и привычной: ещё два часа из окна бедного одинокого Вовки раздавался в майскую ночь только его видавший виды вокал, монотонно, но с самыми берущими за душу обертонами произносящий: «Ду-ра!.. Ду-ра!.. Ду-ра!..».