Между Сциллой и Харибдой. Последний выбор Цивилизации - Александр Никонов Страница 11

Механизм снижения преступности был двояким — так сказать, близкодействующим и дальнодействующим. Неродившиеся мальчики-маргиналы не пополнили ряды уличных банд (близкое действие), а неродившиеся девочки-маргиналки не стали потом матерями-одиночками, повторив судьбу своих мамаш (в «придонных» слоях общества дочери матерей-малолеток тоже, как правило, становятся малолетними мамашами-одиночками). А раз они не стали матерями-одиночками, через поколение не были воспроизведены очередные уголовники — вот вам дальнее действие, через поколение.

Любопытный факт в ту же копилку: средний IQ у молодых матерей, которые родили ребенка вне брака, на 10 пунктов ниже, чем у замужних матерей.

И еще подкину фактологический сувенир в абортивную кладовую Левитта: европейские ученые установили, что не только тупость (и вытекающая из нее бедность) передаются генетически, но и склонность к совершению преступлений — через наследуемые признаки типа агрессивности и импульсивности в сочетании с низким 1Q, неспособностью контролировать себя и прогнозировать последствия своих действий. Серия исследований, проведенных в восьмидесятые годы в датских судебных архивах, продемонстрировала эту зависимость количественно. Изучив дела усыновленных нарушителей закона с 1924 по 1947 год, ученые подсчитали, что уровень преступности среди усыновленных детей составлял 2,9 %, если их биологические родители никогда не совершали преступлений. Но если хотя бы один из биологических родителей совершал преступления, это число сразу возрастало до 6,7 %. А если преступниками были оба биологических родителя, уровень преступности в среде усыновленных подскакивал уже до 12,1 %… Почему изучали именно преступность усыновленных детей, понятно — чтобы исключить фактор влияния среды и выделить значимость именно биологического фактора.

Вывод? «В целом полученные данные ясно свидетельствуют о наследуемой склонности к криминальному поведению… Наследственность может детерминировать тот личностный порог, за которым начинается активация специфических нейрогуморальных реакций, связанных с агрессивным поведением». То есть трижды прав был профессор Левитт, на основании работ которого мы делаем вывод о благостной роли абортов в среде маргинальной публики.

В общем, Левитт молодец. И мы на добром слове покидаем Стивена и возвращаемся к его коллеге Джону Глэду, а то он уже заждался…

Джон Глэд, напомню, если вы вдруг на секунду забыли, современный евгеник, то есть человек, обращающий внимание общественности на плачевное положение, складывающееся с человеческим генофондом. А также на то, что маргинальные и глупые (с низким IQ) слои населения размножаются не в пример активнее приличных и умных людей. Более того, они почти и не смешиваются. История Золушки, вдруг выскочившей замуж за принца, — редкая сказка для бульварной прессы. Да и Золушка-то, выскочившая за принца, каждый раз на поверку оказывается вовсе не девчонкой из трейлера, что работает в местной забегаловке официанткой и считает доллары до получки, а вполне социализированной девушкой, как правило, из приличной семьи. Даже классический пример — знаменитая Диана, выскочившая замуж за английского принца и представляемая прессой как «народная принцесса», на самом деле родилась в графской семье Спенсеров и является дальней родственницей Уинстона Черчилля. Больше того, в ее жилах текла толика королевской крови.

Последний наследный принц Европы — герцог Люксембургский Гийом — тоже не так давно женился на «простушке»: его жена, дочь американского миллионера, закончила колледж и пишет докторскую диссертацию… Я, честно говоря, не очень слежу за похождениями евроаристократов, но единственное известное мне исключение из этого правила — когда наследный принц женился не на приличной девушке, а на матери-одиночке, да к тому же еще и бывшей наркоманке — приключилось в Норвегии. Но про норвежцев мы еще поговорим, и вы перестанете удивляться, что данный факт произошел именно в Норвегии, которая встала на путь энтропийно-эгалитарной нивелировки…

Словом, исключения бывают, но, в общем, правило остается правилом: миллионеры редко ищут жену на помойке. Обычно судьба подбрасывает им вариант из своего круга. В результате порой возникает ощущение, что наш вид раздваивается на элоев и морлоков — умных и добрых, с одной стороны, и бедных, но злобных — с другой. Когда-то аристократия не скрещивалась с простонародьем. Потом ситуация размазалась буржуазными революциями. А теперь вот, похоже, возникла новая аристократия — интеллектуальная и финансовая, противостоящая маргинальным слоям, требующим хлеба и зрелищ. Вам так не кажется?

Сложно сейчас сказать, по какому пути пойдет человечество — разделения на два вида или по «норвежскому пути». Однако читатели, внимательно следящие за моим скромным творчеством, из книги «Формула бессмертия» со слов ее героя, эволюциониста Сергея Савельева, знают о том, что последние несколько тысяч лет мозг homo sapiens уменьшается, а это — весьма тревожный признак.

Данные Савельева подтверждает и генетик из Стэнфорда Джералд Крабтри. По его мнению, человечество было на своем интеллектуальном пике примерно 2–6 тысяч лет назад, и с той поры наш IQ постепенно снижается. Падение началось с введением сельского хозяйства, когда люди стали жить скученно. Влияние коллективизации? Сытости? Повышения безопасности жизни?… Правда, снижение интеллекта с лихвой компенсировалось уплотнением информационных потоков из-за скученности и изобретением письменности, которая позволила накапливать полученные знания. Тем не менее сам факт снижения персональных интеллектов печалит. Особенно учитывая общее ухудшение здоровья из-за генетического вырождения человечества, о котором нам тоже придется поговорить подробнее. А что делать? О многих неприятных вещах нам придется поговорить, поскольку в этой книге решается будущее человечества!..

Джон Глэд в этой связи утверждает то же самое, что неустанно повторяю я: наш вид от весьма скорого исчезновения спасет только генная инженерия. Кстати, возможно, именно она и углубит едва наметившуюся трещинку между нью-аристократией и социальным плебсом — элоями и морлоками. Как углубит? Да очень просто…

Это раньше, в романах Диккенса, социальное дно было нищетой в ее классическом понимании — грязь, заплатки, недостаток еды, нужда в элементарном, жизнь в картонной коробке или продуваемой всеми ветрами халупе с клопами. Сейчас в развитых странах стандарт бедности совсем иной. Такую жизнь герои Диккенса назвали бы завидной! Голода нет! Еды полно, волшебная машина под названием «телевизор» дает развлечения, на кухне стоит не менее волшебная машинка, подогревающая еду. Повозка, движущаяся без лошади возле дома. Социальное жилье бесплатно дают. Да еще деньги платят за то, что ты не работаешь, — пособие называется. Чем не жизнь? На что они еще жалуются? Их даже не бьют!

Конечно, те, кто работает и относится к среднему классу, живут получше, чем сидящие на социале. И район поприличнее, и машина новая, и дом побольше, и телевизор покрупнее, да не один. Да и вещи купить просто: ни кухонный комбайн, ни компьютер, ни холодильник, ни кондиционер, ни одежда, ни еда никаких проблем в приобретении не доставляют в силу дешевизны. Есть только два массовых товара, которые по-настоящему дороги — автомобили и дома. Их почти все покупают в кредит и потом годами расплачиваются. В случае с недвижимостью — даже десятилетиями.