Цветок живой, благоуханный… (сборник) - Валентина Борисова Страница 11

Когда-то давно, еще в юности, на концерте в зале Чайковского я услышала романс, слова которого поразили меня:

В минуту жизни трудную

Теснится ль в сердце грусть:

Одну молитву чудную

Твержу я наизусть.

«Что за чудная молитва? Кому мог молиться автор этих строк, мятежный поэт-изгнанник?» – задавалась я невольным вопросом, в раздумье внимая «звукам чудных песен».

Есть сила благодатная

В созвучье слов живых…

звучала молитва, наполняя душу покоем и радостью. Глубинный смысл этих божественных строк мне открылся много лет спустя и не в концертном зале, а на «смиренном кладбище» ясным весенним утром.

По загородному шоссе мимо могильных плит вихрем проносились иномарки. Из отрытого окна «Тойоты» гремело:

Напрягают, напрягают, террористы, депутаты…

Но я бамбук, я пустой московский бамбук.

«Приехали, дальше, как говорится, ехать некуда», – подумалось мне с какой-то отчаянной безнадежностью. «Как будто не было ни золотого века русской поэзии, ни серебряного. Не было ни «четы белеющих берез» М. Ю. Лермонтова, ни цветаевской «жаркой рябины». Только один бамбук, пустой московский бамбук – и все».

Из соседнего леса потянуло дымком походного костра, и донеслись звуки незатейливой мелодии. Звучала гитара и чей-то несильный, но приятного тембра голос пел, как будто разговаривал сам с собой:

И скучно и грустно, и некому руку подать

В минуту душевной невзгоды…

На душе сразу отлегло, и мне вспомнились слова лермонтовской Молитвы, услышанные когда-то давно еще в юности:

Есть сила благодатная

В созвучье слов живых…

Май 2005 г.

На Кавказе

На Кавказе, на Кавказе,

На Кавказе, на Кавказе горячо.

Пуля дура, пуля дура,

Пуля дура меня ранила в плечо.

Эта рана не опасна,

Эта рана, эта рана – пустяки.

Не горюйте вы напрасно,

Не тоскуйте по сыночку, старики.

Как, подружка, меня встретишь?

Я вернусь к тебе, вернусь издалека…

Что ж ты, пуля, в сердце метишь?

Прямо в сердце… – уж теперь наверняка!

На Кавказе, на Кавказе,

На Кавказе, на Кавказе горячо…

2004 г.

Имя поэта

Он был рожден для мирных песнопений,

Для славы, для надежд.

М. Ю. Лермонтов

Задрожав, вдруг заплакала Лира,

Терек взвыл, будто раненый зверь.

Ни одна еще армия мира

Не знавала подобных потерь.

На Кавказ под черкесские пули

Сослан был молодой офицер,

Но героя те пули минули.

Суд вершил Петербург-лицемер.

Укрывали поручика горы,

Их законы постичь он сумел.

И горянки не прятали взоры,

Их красу так никто не воспел.

Но на север с вершины Кавказа

Устремлялась свободно душа,

Неподвластная царским указам,

К русской ниве любовью дыша.

Зря грозили забвеньем поэту

Усмотрев в его гении зло.

И не кануло имя то в лету

А над миром, как солнце, взошло.

2004 г.

Поручик
(Посвящается 190-летию со дня рождения М. Ю. Лермонтова)

Вы, поручик, опасно шутили,

Заслужили немилость царей.

Вашей дерзости Вам не простили —

На войну снаряжайтесь скорей.

Енисейская ссылка покруче,

Кому выпадет что по судьбе.

На Кавказ отправляйтесь, поручик,

Упражняться в стихах и стрельбе.

Послужите России достойно,

Полно только бумагу марать.

Для того и придуманы войны,

Чтоб поэтов не множилась рать.

Ваша храбрость, гусар, вам зачтется.

Дар поэта зачтется вдвойне.

Ну, а если судьба отвернется,

Скажут просто – убит на войне.

Вы, поручик, опасно шутили.

Над своей надсмеялись судьбой.

В Петербурге спокойно б служили.

Не могли разве сладить с собой?

Не смогли значит сладить с собой!

2004 г.

Дуэлянт

В сорок первом был убит

Очень невезучий,

Лишь стихами знаменит,

Дуэлянт колючий.

Что ж, дуэль так уж дуэль,

Драться, значит драться.

Прав здесь тот, кто точно в цель

Сможет отстреляться.

Так судил жестокий свет,

Скорый на расправу.

На поэтов слал навет —

Не пришлись по нраву.

Что нам мнение господ,

Сердцем поостывших.

Из России в «черный год»,

Навсегда отбывших.

В сорок первом под Москвой,

Когда стыли реки,

Дуэлянт нас звал на бой

В новом грозном веке.

Разносились, как молва,

Поднимали знамя,

Те высокие слова:

«Не Москва ль за нами?!»

2004 г.

Миша Пензенский

Перед Мишей Пензенским замерев, стою,

Был лихим наездником – правды не таю.

Из таких разборок выходил живым,

В битве был не робок – восхищались им.

Не монарх на троне —

С властью не в ладах,

И не вор в законе —

Был не при делах.

За какие доблести

Он одет в гранит?

Из-за чьей-то подлости

Молодым убит.

За базар ответил

Честно и сполна.

Пулей друг отметил —

Вздыбилась волна.

Горы голосили:

«Лермонтов убит?!»

За любовь к России