Возлюбленная тень - Юрий Милославский Страница 11
Возлюбленная тень - Юрий Милославский читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Исак Борисович помалкивал, озирался, трогал без нужды одежду, тер между пальцами завалявшийся в кармане трамвайный билетик. Люся глядела на мужа в упор, ожидая его слов или дел. Искра подошла к вывернутому шкафу, убиралась. Владимир Алексеевич перебирал по коленке – сидел напротив Исака Борисовича, готовясь нечто обсуждать, произносить.
И послышался на лестнице неспешный двойной перешаг, жесткий шорох, беседа мужская:
– Этаж четвертый, Ройзин Исак Борисович…
– Исачок-чудачок… – и смех.
– Нам до десяти сегодня; еще раза два поедем…
– А ты не беги. Пока Исачка отвезем, пока что.
– Нам его что – катать? За двадцать минут раскрутимся.
Был в дверь звонок, и сразу – стук, почти одновременно. И еще звонок – длинный, на глубокий нажим кнопки.
Люся бросилась к двери:
– Кто там?
– Стационар.
Из диспансера приехали двое: в темно-синих полуформенных шинелях, с большими лицами.
– Доброго вам вечера. Где больной?
Люся, улыбаясь, показала на Исака Борисовича. Владимир Алексеевич и Искра тоже улыбались. Исак Борисович сказал:
– Здравствуйте, товарищи…
– Здгаствуйте, здгаствуйте, товагищ магшал! – ответил один из пришедших – и все рассмеялись.
– Я старший научный сотрудник, персональный пенсионер…
– Ну правильно, правильно, то он пошутил, молодой-веселый, – заговорил пришедший постарше. – Ваша организация за вами прислала транспорт. Сейчас сядем туда и поедем быстро-быстро… – Смешно было и старшему, потому он и повторил:
– Быстго-быстго!
Еще посмеялись. И Исак Борисович заулыбался.
– Мне надо самому ехать, товарищи, спасибо. Хорошо, что вы прибыли, но мы – комсомольцы двадцатого года – не привыкли к машинам. Как-нибудь доберусь.
– Нет, Исак Борисович, – и двое из непонятного Ройзину стационара оказались возле него вплотную. – Есть распоряжение вас доставить, вы ж человек партийный, дисциплинированный? И мы люди партийные.
– На машине ж лучше! – младший опять рассмеялся, не сдержался.
– Ну все, поехали, – старший прихватил Исака Борисовича за оба рукава.
– Ту-ту-ту-у-у-у! – закричал младший.
– Ройзин, ты же хотел ехать, а теперь чем-то недоволен, – сказала Люся, подмигивая старшему.
Но старший на подмигивание не ответил. Он приподнял Исака Борисовича со стула, младший подхватил за ноги, тапки свалились.
– Зачем вы его бьете?! – рванулась Искра.
– Та кто его бьет?! Он у нас тихий, чудачок наш, не хулиган… В путь-дорожку, выпив водочки немножко, – успокоил младший, не выпуская Исака Борисовича. – Ну? Пойдем ножками? Не пойдем? Тогда пойдем на ручках…
– У него повышенное давление… – Владимиру Алексеевичу показались излишними эти дурносмешки.
– Вы будьте спокойны, – произнес старший, – мы все знаем, все такое понимаем, каждый день то же самое – ученые.
Исак Борисович начал визжать – непрерывно и тонко.
Пришедшие заткнули ему рот специальным ватным комком в марле и понесли вниз по лестнице.
– Я поеду с вами, – поскакала за ними Искра.
– Нельзя. Завтра утречком приедете в клинику, покушать принесете, компотику, конфеток, курочку можно, – уже не поворачиваясь, занятый переносом слабо извивающегося Исака Борисовича, ответил старший.
А младший, не владея своею бешеною младостию, громко напевал: «Так наливай же ж поскорей бокалы молодого крепкого вина…»В тот год на бульваре Дюльбер появились государственные пункты – киоски по продаже мороженого на палочках эскимо.
Но сохранилось и частное – сливочно-сладко-сахарное, на вафлях.
В круговидную формочку с извлекающимся, рубчатым в клетку, дном кладется вафельная пластинка. На нее накладывается сливочно-сладко-сахарное. Прикрывается сверху вафлей же. Затем все полученное выдвигается из формочки (дно ее, как вы помните, незакрепленное, ходящее на манер поршня с помощью металлического стерженька).
Мороженое ели совсем молодые, малоинтеллигентные и приезжие к морю.
Они же и купались каждый день.
Не только бульвар был Дюльбер, но и гостиница была «Дюльбер», и ресторан был «Дюльбер». Все называлось тогда «Дюльбер» – кроме того, что звалось «Крым». Только дальний от берега городской сквер из странных ельчатых кустов и пропаленных дребезжащих акаций стал имени т. Соломона Караева. Этого никто из обывателей толком не заметил; и то сказать, никому неизвестно, кого и когда победил решительный человек Соломон Караев; кого он так храбро умертвил? – или сам погиб смертью храбрых? – или был назначен в центральные губернии? – или в столицы?
Счастливого пути, товарищ Караев.
Ты не так уж и страшен, если не вести с тобою классовые бои.
В тот самый год моден был фокстрот «Рио-Рита».
Слабые чайные розы росли в амфорах-вазонах по правой линии бульвара Дюльбер, если вступать в прогулку со стороны Старого города, минуя ворота курзала , идучи от трамвайных остановок. А по левую руку – санатории и дома отдыха, где полезные обеды, легчайший, маловредный табак и целебная лиманная жижа в ваннах.
У колонного бордюра, ограждающего твердь от моря, стояли рейчатые скамьи-диваны. Между семью и восемью часами вечера менялись сидящие на них – уходили старики, и родители уводили детей в безнадежных костнотуберкулезных корсетах; приходили те, кто был полон сил.
А со стороны лодочной станции поднимались на бульвар местные молодые люди в припасенных с утра белых шелковых соколках-безрукавках. Вот падет солнце – и загар местных молодых людей станет неразличимым в своих оттенках. Но осталось пять минут жизни у багровизны за синим морем – и покамест видать, что этот загар создан из прозрачного черного хрусталя, простеленного на самосветящееся скользкое золото. Так загорают все детство, отрочество и юность – за одни курортные сезоны не успеешь.
Идут местные молодые люди, зарожденные скифами на гречанках, генуэзцами на славянках, армянами на казачках.
Национальность: дюльбер.
А навстречу дюльберам двинулись морячата в темно-голубом, светло-голубом и едва голубом: пояса у них наповерх, чтобы легко снимались, на кулак наматывались. Через час-другой будет драка на танцевальной площадке.
Это – рядовые морячата.
Морское офицерство идет в лучшем кремовом пике; рукоятки кортиков – из слоновой кости.
После драки на танцевальной площадке встретит офицеров Тимка Джесмиджианос в захлестанной кровью соколке, отберет у ближайшего кортик – и одного офицера заколет, другому пересечет косым андреевским крестом лицо, а третий сбежит.Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии