Молодые львы - Ирвин Шоу Страница 11

– А когда выехали из Испании?

– Две недели назад.

«Две недели назад он еще бродил по замерзшим дорогам, – подумал Майкл, – с винтовкой, в полувоенной форме; над его головой проносились самолеты, а по обочинам дорог виднелись свежие могилы. А сейчас он стоит здесь в синем костюме, как шафер на своей свадьбе, и встряхивает ледяные кубики в бокале вина. Окружающие болтают о своем последнем кинофильме и о том, что говорят о нем критики, и почему ребенок закрывает во сне кулачком глаза: В углу комнаты гитарист распевает нелепые баллады, якобы сложенные на Юге. Все это происходит в богатой, устланной коврами, переполненной гостями квартире, на одиннадцатом этаже дома, которому ничто не угрожает. Из высоких окон открывается вид на парк, а над буфетом висит фуксиновая девица с тремя грудями. Пройдет еще немного времени, и он отправится на пристань – ее можно видеть из этих окон, – сядет на пароход и уедет обратно в Испанию. По его лицу трудно сказать, что он пережил, а его добродушно-грубоватая манера держаться не позволяет судить, знает ли он, что его ждет.

Люди, – продолжал размышлять Майкл, – удивительно легко приспосабливаются. Ведь Пэрриш значительно старше его и, несомненно, прожил более трудную жизнь, и все же он отправился в Испанию и участвовал в длинных переходах по залитой кровью земле. Он убивал и рисковал быть убитым, а сейчас возвращается туда продолжать ту же жизнь…»

Майкл тряхнул головой. Он понял, что ему неприятно присутствие этого краснолицего человека с огрубевшими руками: он торчит здесь, на этом вечере, как вежливый жандарм, приставленный к совести Майкла. Подумав об этом, он тут же возненавидел себя за такие мысли.

– …Нам очень нужны деньги, – продолжал Пэрриш, обращаясь к Лауре, – деньги и политическая поддержка. Желающих драться мы найдем сколько угодно. Но английское правительство конфисковало все золото республиканцев в Лондоне, а Вашингтон помогает Франко. Мы вынуждены отправлять своих людей нелегально, а это требует денег – для взяток, для оплаты проезда и так далее. Однажды в окопах под Университетским городком, когда стоял такой холод, что, клянусь богом, у кита отмерзли бы соски на брюхе, ко мне обратились мои друзья. «Вот что, дружище Пэрриш, – сказал один из них, – ты все равно зря тратишь здесь патроны – мы еще не видели, чтобы ты убил хоть одного фашиста. Зато у тебя хорошо подвешен язык, и мы решили послать тебя обратно в Штаты. Расскажи там несколько душераздирающих, красочных историй о героях бессмертной Интернациональной бригады, сражающихся с фашистами. Поезжай и возвращайся с полными карманами денег». Ну вот я и приехал. Я выступаю на собраниях и даю полную волю своему красноречию. Не успеешь опомниться, как публика загорается энтузиазмом и становится необычайно щедрой. Глядя на этих восторженных девушек и видя, как стекаются денежки, я начинаю думать, что нашел свое истинное призвание в борьбе за свободу. – Пэрриш ухмыльнулся, радостно сверкнув белоснежными вставными зубами, и протянул буфетчику пустой бокал. – Вы тоже хотите послушать страшные рассказы о кровавой борьбе за свободу измученной Испании?

– Ну уж нет, – запротестовал Майкл. – Особенно после такого вступления!

– А таким людям правда и не нужна. – Пэрриш сразу отрезвел, с его лица исчезла улыбка. Он повернулся и обвел глазами комнату. И впервые в его холодном, суровом, оценивающем взгляде Майкл уловил, как много пережил этот человек.

– Беженцы… – снова заговорил Пэрриш. – Юноши, которые приехали в Испанию за пять тысяч миль и с удивлением узнали, что тут можно, оказывается, погибнуть от фашистской пули… Грязные французские таможенные чиновники, вымогающие взятки за то, чтобы в разгар зимы пропустить босых людей с кровоточащими ногами, через границу в Пиренеях…

Повсюду вымогатели, жулики и комбинаторы: в портах, в учреждениях… Даже в батальоне, в роте, рядом с тобой на передовых позициях можно встретить маменькиных сынков, которые, видя, как падают их товарищи, внезапно заявляют: «Я, должно быть, ошибся. Это выглядит совсем не так, как казалось в Дартмуте».

К буфету подошла маленькая полная блондинка лет сорока в девичьем розовом платье и взяла Лауру за руку.

– Лаура, дорогая, – сказала она. – Я искала тебя. Твоя очередь.

– Да?! – воскликнула Лаура, поворачиваясь к ней. – Прости, пожалуйста, что я заставила тебя ждать, но мистер Пэрриш так интересно рассказывает.

Услышав слово «интересно», Майкл слегка поморщился, а Пэрриш улыбнулся женщинам.

– Я вернусь через несколько минут, – пообещала Лаура Майклу. – Синтия гадает женщинам, и сейчас как раз моя очередь.

– Спросите, не суждено ли вам встретиться с сорокалетним ирландцем со вставными зубами, – громко сказал Пэрриш.

– Обязательно спрошу, – рассмеялась Лаура и ушла под руку с гадалкой.

Майкл видел, как Лаура прямой и чуть вызывающей походкой шла по комнате. За ней наблюдали двое мужчин – высокий, симпатичный Дональд Уэйд и некий Тэлбот. Оба они принадлежали к числу тех людей, которых Лаура называла своими «бывшими поклонниками». Казалось, их всегда приглашают на те же самые вечера, что и чету Уайтэкров. Майкл порой с беспокойством задумывался над выражением «бывший поклонник». Он не сомневался, что в свое время с каждым из них у Лауры был роман, а теперь она хотела заставить его поверить, что все это дело прошлое. Такое ложное положение раздражало Майкла, но он понимал, что уже бессилен что-либо изменить.

– Выпьем? – предложил Майкл.

– Охотно, – согласился Пэрриш.

Они подвинули бокалы буфетчику.

– Когда вы возвращаетесь? – спросил Майкл.

Пэрриш осмотрелся вокруг, и на его открытом честном лице появилось хитрое выражение.

– Трудно сказать, – шепотом ответил он, – да и глупо говорить об этом. Вы же знаете – госдепартамент… Везде фашистские шпионы. А я ведь формально уже утратил американское гражданство, после того как вступил в иностранную армию. Но если между нами… по всей вероятности, я уеду через месяц-полтора…

– Вы поедете один?

– Не думаю. Вместе со мной, очевидно, отправится небольшая группа хороших ребят. – Пэрриш дружески улыбнулся. – Двери Интернациональной бригады широко открыты. Это растущее предприятие. – Он задумчиво взглянул на Майкла, и тот понял, что ирландец оценивает его и задает себе вопрос: что делает этот человек в модном костюме здесь, в фешенебельной квартире, почему он не лежит за пулеметом, а торчит у буфета?

– Вы хотите и меня включить в эту группу?

– Нет.

– А деньги вы возьмете? – хрипло спросил Майкл.

– А деньги я возьму даже из святых рук самого папы Пия.

Майкл вытащил бумажник, в котором еще оставалось семьдесят пять долларов (он сегодня получил наградные), и отдал их Пэрришу.

– Оставьте себе на такси, – сказал Пэрриш, небрежно опуская деньги в боковой карман, и похлопал Майкла по плечу. – Мы убьем для вас пару фашистских ублюдков.

– Спасибо, – ответил Майкл, пряча бумажник. Ему не хотелось больше разговаривать с Пэрришем. – Вы останетесь здесь?