Записная книжка Дэша и Лили - Дэвид Левитан Страница 11

– Она оставила тебе денег? Если нет, то я за тебя заплачу.

– Не волнуйся, дружище, – обнял я его рукой за плечи, не давая раздеться. – Сегодня за кино плачу я.

Я не собирался говорить ему о записной книжке, но он шел за мной по пятам, когда я нырнул за своим трофеем за картонную фигуру Мамы.

– Ты чего? Контактную линзу посеял?

– Нет. Для меня тут кое-что оставили.

– Ооо!

Бумера здоровяком никак не назвать, но из-за своей вечной суеты он занимает кучу пространства. Он следил за мной через плечо картонной мамаши, привлекая к нам внимание продавцов попкорна. Не хватало еще, чтобы нас с ним выгнали из кинотеатра.

Записная книжка была там, где и ожидалось. А рядом с ней жестяная банка.

– Вот что я искал. – Я показал другу молескин.

Бумер сцапал банку, открыл крышку и заглянул внутрь.

– Ого! Зачетный тайничок. Забавно, что кто-то оставил печенья там же, где для тебя оставили записную книжку.

– Думаю, печенья тоже для меня. – Что подтверждалось стикером: «Печенья тебе. Счастливого Рождества! Лили».

– Точно? – Бумер достал из банки печенье. – Откуда знаешь?

– Догадываюсь.

Друг помешкал.

– Хм. На коробке должна быть записка с твоим именем. Ну, если это тебе.

– Моего имени не знают.

Бумер сунул печенье обратно в банку и закрыл крышку.

– Нельзя есть печенья от того, кто не знает твоего имени! – заявил он. – Вдруг в них лезвия?

Кинотеатр заполнялся детьми и родителями. Если мы не поспешим, то «Братву» будем смотреть с первых рядов.

Я показал ему стикер:

– Видишь? Они от Лили.

– Лили? Это кто?

– Девушка, кто же еще.

– Ооо… девушка!

– Бумер, так реагирует малышня из началки.

– Ладно. Ты трахаешь ее?

– Уговорил, я был не прав. «Ооо… девушка!» понравилось мне гораздо больше. Давай на этом и остановимся.

– Вы учитесь в одной школе?

– Вряд ли.

– Вряд ли?

– Слушай, лучше нам купить билеты, а то мест не останется.

– Она тебе нравится?

– Да что ж ты пристал, как пиявка. Разумеется, она мне нравится. Но я пока с ней не знаком.

– Пиявки пьют кровь. Я не кровосос, Дэш.

– Я в курсе, Бумер. Это фигура речи. Такая же, как «поварить котелком». Ты же понимаешь, что речь тут вовсе не о «котелке».

– А о чем же! – возразил друг. – Забыл о наших котелках?

Ах да. Мне вспомнились наши старые лыжные шапки (синяя – Бумера, зеленая – моя), которые мы в первом классе называли «котелками» и надевали на головы, чтобы лучше думалось. У Бумера есть чудная черта. Спроси, кто в его частной школе вел уроки в прошлом семестре, и он не сможет вспомнить имен учителей. Зато он помнит цвет и модель каждой игрушечной машинки, с которой мы когда-либо играли.

– Неудачный пример, – согласился. – Признаю свою ошибку.

Заняв свои места (на мой вкус, расположенные низковато, зато с барьером из курток между мной и сопливым мальцом слева), мы накинулись на печенья.

– Очень вкусно, – признал я, съев одно из них – со снежинками из молочного шоколада.

Бумер понадкусал шесть печений с различным вкусом, чтобы понять, в каком порядке их лучше съесть.

– Мне понравилось коричневое, светло-коричневое и почти-коричневое. Насчет мятного сомневаюсь. Но с лебкухен, точняк, самое лучшее.

– С чем?

– С пряничной смесью. Вот это, – показал мне его Бумер.

– Что это еще за смесь такая, «лебкухен»? Сам придумал? Звучит сексуальненько.

– Не пошли! – возмутился Бумер так, словно печенье могло обидеться.

– Ну прости, прости.

Перед фильмом начался показ рекламных роликов, и пока Бумер таращился на «эксклюзивные анонсы» детективных сериалов для кабельных каналов, где играли так себе звезды восьмидесятых, мне наконец удалось прочитать воспоминание Лили. Бумеру бы понравилась история Визгли, вот только он бы ее пожалел, а я же знаю правду: странной девочкой быть куда как круче. Мне безумно импонировало несколько извращенное чувство юмора Лили. Она казалась мне ироничной, резковатой, сексуальной и шальной. Я бы дал ей прозвище Пряность Лебкухен. К тому же, бог ты мой, ее печенья до того вкуснющие, что так и тянет пожелать на Рождество: «Еще печений!»

Но нет. Лили велела не умничать, и, хотя такой ответ был бы искренним, боюсь, она приняла бы его за шутку или, хуже того, за подлизывание.

Непростой вопрос она задала. Особенно учитывая то, что мне приходится сдерживать сарказм. Ведь руки так и чешутся написать пафосный ответ, который любят на конкурсах красоты: «Мира в мире!» Но при этом, конечно же, как-нибудь скаламбурить: «пира в мире», «мира в тире», «сыра Фире» и тому подобное. Также можно было бы разыграть свою «ах ты сиротинушка» карту и пожелать моей семье воссоединения, но на сегодняшний день это было последнее, чего я хотел.

Началась «Братва». Местами она была очень даже забавной, к тому же я ценю иронию, без которой не обходится практически ни один анимационный диснеевский фильм. Но любовная линия хромала на обе ноги. После всех мало-мальски феминистично настроенных героинь дамочка в этом мульте оказалась пустышкой. В буквальном смысле этого слова. Она представляла собой чистый бумажный лист. Пусть она и могла сложиться в бумажный самолетик, чтобы отправиться со своим степлером-бойфрендом в романтический полет по волшебному конференц-залу, и довольно бойко противостояла в финальной сцене злополучному охраннику… но меня она не особо впечатлила. А вот Бумер, степлер и большинство детей в зале были от нее без ума.

Может, мое рождественское желание – кого-то себе найти? Как степлер бумагу. А может, я сам – бумага, и мне как раз нужен степлер? Или я штемпельная подушка, влюбленная в степлер, но не сумевшая завладеть его вниманием. До сей поры я встречался лишь с точилками для карандашей (если не считать Софию, которую можно сравнить с мягким ластиком).

А не поразмышлять ли над тем, что мне действительно хочется на Рождество, в музее мадам Тюссо? Очереди из туристов, фоткающих восковые фигуры, способны подстегнуть чье угодно воображение.

Я знал, что Бумер не откажется от экскурсии, поэтому, как только степлер со своей бумаженцией обрели счастливый конец и на экране пошли титры (под приятный голос Селин Дион, поющей «You Supply My Love»), я потащил друга из кинотеатра на Сорок вторую улицу.

– Откуда тут столько народу? – спросил Бумер, проталкиваясь сквозь толпу.

– Бегают по магазинам, – объяснил я.

– Уже? Не рановато ли для возвращения покупок?