Тени Радовара - Марлус Морсхёйс Страница 11

– Можно было бы весь этаж в гости пригласить, такой огромный торт! С днем рождения!

Папа обнимает бабушку, как будто она кактус. В ответ бабушка пылко сжимает папу в объятиях, а Йоне подмигивает. Йона чуть не прыскает со смеху, папа краснеет до кончиков волос, а бабушка отпускает его, только когда раздается звонок в дверь.

– Наверное, это Флис! – радуется папа, приглаживает волосы и идет открывать.

Мама недовольно морщится, но вот председатель правления переступает порог, и она встречает его радостной улыбкой.

– Добро пожаловать. Для нас большая честь видеть вас у себя дома.

– А для меня, как обычно, большая честь вручить подарок на прощание по случаю семидесятипятилетия.

– Подарок на прощание? – переспрашивает Йона.

– Ой, я, наверное, оговорился. Я хотел сказать, подарок на день рождения! Примите мои сердечные поздравления с семидесятипятилетним юбилеем.

Флис жмет бабушке руку. Когда он ее выпускает, бабушка вытирает руку о платье.

– Не хотите торта? – быстро спрашивает папа. – С малиной и шоколадом. Не из супермаркета, а из кондитерской на шестом этаже.

– Вот именно! Семьдесят пять лет надо отпраздновать как полагается! – говорит Флис. – И разрешите от лица всего правления преподнести вам этот памятный сувенир.

Бабушка разрывает подарочную упаковку. Под ней оказывается рамка с фотографией Звездного Света. Зажав ее в своих узловатых пальцах, она бормочет:

– Черные птицы.

– Что-что? – переспрашивает Флис, наклоняясь поближе.

– Кар-кар-кар! – произносит бабушка.

Она так резко выпускает из рук фотографию, что та падает на стол и стекло трескается. Йоне с трудом удается не подавиться тортом. Джимми сильно хлопает ее по спине, отчего становится еще хуже.

– Мама! – вскрикивает мама и прикрывает рот рукой.

Бабушка молча встает и уходит к своему креслу у окна.

– Простите нас, – говорит папа, запинаясь. – Я знаю, моя теща очень вам благодарна, просто она… слегка не в себе.

– Бабушка не сошла с ума! – кричит Йона.

– Да нет, конечно, – успокаивает ее Чарльз Флис. – Никто этого и не говорит. Это совершенно нормальный процесс. Все мы стареем.

Он встает и отряхивает крошки с рубашки.

– Мне пора. Желаю вам приятного вечера. И будьте благоразумны.

– Он правда сказал «подарок на прощание», – говорит Йона, когда дверь за Флисом закрывается.

– Может быть, всё-таки вспомним, что сегодня праздник? Пока еще не поздно? – говорит папа.

Он берет фотографию со стола и рассматривает трещину в стекле.

– Что это вы, мама, вдруг так странно себя повели? «Кар-кар-кар»? Вы серьезно?

Из кресла у окна доносится звук, похожий на сдавленное хихиканье. Йона вспоминает озадаченное лицо Флиса. Бабушка и в свои семьдесят пять не прочь пошутить.

– Ну правда же, Флис действительно похож на ворону? У него такие глаза-бусинки и черные волосы. Хорошо, что мы приготовили другой подарок, да, Йона? – говорит мама.

Папа стонет.

– Уже начинаю жалеть, что я его не выбросил.

Мама толкает его в бок.

– Не поверишь, как бы ты пожалел, если бы выбросил.

Йона боялась, что мама рассердится, когда узнает, что она всё-таки ходила к Залману за землей – про тоннели она, конечно же, не стала рассказывать. Но мама даже не удивилась. В тот вечер через тонкие стены ей было слышно, как родители ругаются. В этом споре победила мама. А вчера они вместе пересыпали землю в деревянный ящик и красиво упаковали.

Йона с подарком в руках опускается на пол перед бабушкиным креслом. Бабушка так и смотрит в окно.

– Бабушка, у нас для тебя особый подарок.

Бабушка поворачивается к ней. Йоне становится страшно: взгляд у нее очень прямой и жесткий.

– Они думают, я сошла с ума. Не дай себя одурачить. В этом городе всяких черных птиц полно, – шепчет она. – И те, что без крыльев, самые страшные.

Йона кивает и начинает распаковывать подарок.

– Смотри.

– Земля? – спрашивает бабушка. Она берет щепотку земли и растирает ее между пальцами.

– Вот для чего.

Йона разворачивает лежащую у нее в руке бумажку.

– Семена из деревни, маки, которые росли у нас в саду. Мама прятала их у себя всё это время.

Бабушка так осторожно берет крошечные семена, будто от малейшего прикосновения они рассыплются в прах. Она подносит их к носу и закрывает глаза. Пахнут ли семена чем-нибудь через десять лет?

– А ты помнишь их, внученька? Ты их всё время срывала. А они ведь после этого сразу вянут.

Йона тоже закрывает глаза. И видит перед собой море цветов в саду, слышит песню черного дрозда, которую слушала, когда не могла заснуть от голода. И в страхе открывает глаза. За семь лет в Радоваре она успела забыть это болезненное ощущение пустоты в желудке.

Бабушка гладит ее по голове.

– Да, и это тоже было. Не забывай об этом.

Она по одному погружает все семена в землю, а потом поливает.

– Дайте сюда.

Папа подходит к бабушке и забирает у нее ящик.

– Я поставлю его в спальне на шкаф. Йона, Джимми! Никому ни слова. Я просто чокнулся, что это разрешаю, – бормочет он. – Кто хочет еще торта?