Отдаю свое сердце миру - Деб Калетти Страница 11

Что заставляет ее думать об Уилле. И следом – о Хищнике.

– Прекрати, – делает она робкую попытку, но сегодня воля слишком слаба. Иногда просто необходимо поддаться чувствам. Это как боль наказания, когда уступаешь настойчивому желанию. Когда смеешься, пока не заплачешь, или ешь, пока не заболит живот, или расчесываешь до крови зудящую кожу.

– Поверните налево, на Игл-Лейк-драйв, – подбадривает Лоретта. Но Аннабель не слышит. Она полностью погружена в воспоминания.

Хищник. Уилл.

* * *

Аннабель с Уиллом находятся в его большом загородном доме, в просторной и роскошно обставленной комнате отдыха, где Уилл и Стиви играли детьми, а теперь устраивают тусовки с друзьями. Уилл живет в Белвью, на восточном берегу озера Вашингтон, и учится в школе Белвью. Аннабель учится в школе Рузвельта и живет в Сиэтле. Истсайд кажется чужим. Так думает большинство сиэтлцев. Они высмеивают обитателей Истсайда как толстосумов, передвигающихся исключительно за рулем собственных авто. Комната отдыха практически больше, чем весь нижний этаж дома Аннабель. Уилл и Аннабель сидят на кожаном диване, на котором может уместиться человек восемь.

Аннабель и Уилл познакомились на футбольном матче между командами школ Белвью и Рузвельта, когда оба учились в десятом классе. Школа Белвью – для богатых детишек из богатого города, и ее ученики первые во всем, будь то футбольный матч, кросс или академическая стипендия. Их школьная парковка выглядит как роскошный автосалон, набитый «БМВ» с вкраплениями «порше» и «ягуаров». После матча Аннабель, Кэт и Зандер спустились на поле, как и Уилл. Аннабель была в пуховике и бейсболке, с косичками, и Уилл игриво дернул ее за косу, назвав Пеппи. Парень с такой внешностью, да еще знакомый с «Пеппи Длинныйчулок»… Это все решило.

Вот уже год они вместе, но ей по-прежнему все время хочется к нему прикасаться, и это желание взаимно. В его крепких объятиях так уютно. Его обтянутые джинсами ягодицы притягивают взгляд. Его грудь служит идеальной жесткой подушкой, на которую можно прилечь. У него карие глаза с поволокой, как у лесного оленя. Боже, Аннабель тянет к Уиллу, но не только физически. Они еще и приятели. Им никогда не бывает скучно. Они смешат друг друга. Ходят с компанией на пляж Шилсхоул, пьют пиво у костра, лакомятся буррито в парке Магнусон. Летом он иногда бегает с ней, когда она тренируется, готовясь к осеннему кроссу, а она ходит на его весенние матчи по лакроссу. Они плавают в озере Гринлейк и ходят друг к другу на ужин, дома у Уилла смотрят платные каналы, потому что у Джины их нет.

Уилл не обделен ничем. Он веселый и добрый парень; он популярен, он спортсмен, и он такой умный. Его любимый сэндвич – с арахисовым маслом и медом, он внимателен к своему младшему брату, но мама все еще стирает его белье, а сам он водит старый отцовский «мерседес». Он красавчик: с каштановыми кудрями, этими оленьими глазами и бесподобным телом – и порой бывает немного самоуверенным и эгоистичным, но Аннабель и все остальные прощают ему это. Она так вообще готова простить ему все, когда видит, как он пишет от руки, сосредоточенно морщит лоб, как ребенок, изо всех сил сжимает пальцами ручку, и ее это заводит. Она готова простить ему все, когда он заходит в дом и пахнет холодным зимним воздухом и когда он держит свои обещания. Он серьезно относится к обещаниям. Уилл собирается стать адвокатом, как Роберт и Трейси, его родители.

Сейчас, на этом диване, они целуются. У Аннабель горят щеки. Она предпочла бы оказаться с ним в каком-нибудь уединенном месте, а не в доме Уилла, где из кухни доносятся разговоры Роберта и Трейси за бокалом вина. Да, у него и родители идеальные. Любящие супруги. Исчезающий вид. Они совершают семейные поездки на Таити и Бали. Они – семья, которой можно позавидовать.

Аннабель потирает рукой выпуклость между его ног. Она любит и хочет его, но сейчас он выглядит немного отстраненным, как и вообще в последнее время. Она пытается пробиться сквозь эту стену отчуждения, сблизиться с ним. Да, конечно, она знает негласные правила. От нее требуется поддерживать в нем ощущение желанности. Но ей нравится тереться рукой о его джинсы. Она живет в бесконечном круговороте мыслей: какой ей надо стать и кто она на самом деле; чего от нее ожидают и чего хочет она сама. Но в таком вихре все становится размытым.

Уилл хватает ее за запястье.

– Аннабель.

– Что? Что-то не так?

– Я думаю, мы…

Конечно, можно обойтись и без слов. Она читает по его глазам и вдруг понимает, что не ошибалась в своих дурных предчувствиях.

– Я думаю, нам лучше…

– О боже.

– Я люблю тебя, Белль. Ты же знаешь. Но мои мама и папа считают, что мы слишком серьезно увлечены… ну, для нашего возраста. Они думают…

– Они думают?

– Ну, возможно, они и правы. Я хочу сказать… нам стоит приобрести другой опыт, с другими людьми. Ты же была только со мной и с Чейзом. А у меня были только ты, Сара и Кэтрин.

У Аннабель сжимается сердце. Слезы собираются в глазах, и одна скатывается по лицу и падает с кончика носа, как неудачливый альпинист с горы.

– Ты этого хочешь?

Он больше ничего не говорит, так что она знает ответ.

– Пеп, – произносит он. Это ее любовное прозвище. – Пожалуйста, не плачь. Черт.

– Я пойду.

– Не уходи пока. Не уходи вот так.

– Я не могу… Позвоню потом.

Она плохо переносит расставания. Особенно после ухода Этого Негодяя Отца Антония. В такие минуты кажется, будто тебя больше не хотят видеть, и сейчас она чувствует то же самое. Это ужасное ощущение: как будто душу спустили в канализацию. Вытащили пробку из сливного отверстия ванны, и грязная вода хлынула вниз. Трудно сказать, правда это или ложь, но она бежит вниз по лестнице и только потом понимает, что забыла наверху свою сумочку. Черт! Какая нелепость. Она бегом возвращается в комнату, хватает сумочку с дивана и проносится мимо Роберта и Трейси, этих предателей, что сидят на кухне.

Дорогу домой застилает пелена слез. Сердце сжато в плотный кулак. Жестокие слова: «Никто не хочет» и «Никогда не будет» стучат в висках.

Она вытирает глаза. Она не из тех, кто сходит с ума от предательства и ревности. Не будет никаких безумных звонков, мучительных писем и слежек. Нет, у Аннабель все под контролем. Она заранее готовится к экзаменам, ведет тренировочный журнал бега, а пузырьки с лаком для ногтей расставлены четкой радугой на полочке в ее ванной. Что сделано, то сделано! Пока она ведет машину, ее эффективные внутренние помощники приступают к работе. Возводят барьеры и ограждения, забивают гигантские ворота. Там, за ними, живет ее сердце. Оно под надежной охраной. Она чувствует, как невидимые стражи занимают свои позиции.

В тот вечер она игнорирует звонки Уилла. Не отвечает на его сообщения, даже слезные.

«Так тебе! Получай!»

Довольно корявый ответный удар – отвергнуть того, кто отверг тебя.