И как ей это удается? - Эллисон Пирсон Страница 11

Мы все ползем на запад, минуя эстакаду, затем вдоль слепленных друг с другом, будто зубы в искусственной челюсти, домишек из розового кирпича. Когда я еще жила в одном из таких домов, Рождество было довольно немудреным событием. Елка, пупырчатая индюшка, мандарины в ловушке оранжевой сетки, слившаяся воедино влюбленная парочка в каноэ из пальмового волокна и громадная банка жидкого шоколада, которую опустошали всем семейством за просмотром «Моркам и Уайз» ^[9]. Главный подарок ждал тебя внизу, под елкой, — кукольный дом, ролики или велосипед со звонком, — а набитый бесподобными пустячками чулок обнаруживался в изножье кровати. Увы, с тех пор Рождество, как и мы сами, обросло барахлом и традициями. Билеты на непременного «Щелкунчика», как и Бронзовую Келли, надо заказывать в августе. Впервые услышав о Бронзовой Келли, я решила, что речь идет об одной из надувных красоток, но выяснилось, что это единственная достойная рождественского ужина индейка. Провисев час на телефоне, вы получаете возможность упросить супермаркет занести вас в список жаждущих Келли, а когда очередь подойдет, должны притащить чертову птицу домой и нафаршировать. Если верить мамулиному святочному приложению, фарш, когда-то состоявший из лежалых хлебных крошек, накромсанного лука и ложки прелого шалфея, в наше время дорос до «смеси растопленного свиного сала с красным рисом и клюквой для раздражения пресыщенных вкусовых рецепторов».

По-моему, в семидесятые у нас и рецепторов-то не было, мы просто обжирались сладким и спасались от изжоги аптечными леденцами, сделанными, если судить по цвету и вкусу, из надгробных плит.

Ну не ирония ли судьбы? Как только женщины миллионами начали отлынивать от домашнего труда, появились продукты, стоящие того, чтобы повозиться у плиты. Только представь, сколько всякой вкуснятины ты могла бы приготовить, Кейт, если бы хоть изредка появлялась на кухне.

08.43

Пегас выбрал «короткий» объездной путь на Хитроу, поэтому за час двадцать две минуты до отлета мы тащимся по Саутхоллу вдоль бесконечного ряда аравийских мясников. Чувствую, как пульс набирает темп, нога сама ищет педаль газа.

— Послушайте, нельзя ли все же побыстрее? Мне нужно, понимаете, нужно успеть на самолет.

Паренек в белой хлопчатобумажной пижаме с крупным ягненком на плече шагает с тротуара на дорогу прямо у нас перед носом. Пегас резко тормозит, после чего я слышу протяжно-лаконичное:

— Давить людей все еще запрещено законом, леди. Закрыв глаза, собираю волю в кулак. Спокойно, Кейт, спокойно. Пожалуй, я смогу убедить себя, что контролирую ситуацию, если использую время с толком: позвоню, например, по мобильнику в «Квик Той» и устрою разгон за задержку подарков, в моем случае жизненно необходимых.

— Благодарим за то, что обратились в «Квик Той». Представитель фирмы ответит на ваш звонок через некоторое время. Приносим извинения за задержку.

Чего и следовало ожидать.

Дожидаясь своей очереди, просматриваю вырванные из «Желтых страниц» листы со списком зоомагазинов Северного Лондона. Острый дефицит новорожденных хомячков налицо. И почему меня это не удивляет? Ага, кажется, один остался в Уолтэмстоу. Интересует? Да!

Когда меня наконец соединяют с «Квик Той», оператор-недоумок не желает признать существование моего заказа. Грозно сообщаю, что являюсь основным держателем акций их компании и намерена пересмотреть вложения.

— Приносим свои извинения, — мямлит тот. — У нас возникли непредвиденные сложности в связи с беспрецедентным спросом…

Я резонно возражаю, что в это время года сложности с подарками трудно назвать непредвиденными.

— Рождение Иисуса. Отмечается две тысячи лет. Рождество. Подарки. Подарки и Рождество. Припоминаете?

— Желаете получить компенсацию?

— Нет! Я не компенсацию желаю получить, а подарки, и немедленно, чтобы дети не зря заглядывали под елку!

Молчание в трубке, щелчок, затем приглушенный вопль на другом конце:

— Эй, Джеф! Тут одна крутая телка мозги мне компостирует из-за кукольного сервиза и собаки на колесиках. Чего делать-то?

09.17

В Хитроу приехали с запасом. В качестве извинения за то, что по дороге трепала Пегасу нервы, спрашиваю его имя.

— Уинстон, — подозрительно сообщает он.

— Спасибо вам, Уинстон. Отличную дорогу выбрали. Меня, кстати, зовут Кейт. Знаменитое у вас имя. В честь Черчилля?

Он позволяет себе секундную паузу.

— В честь Силкотта ^[10].

09.26

Прокладывая курс через душный зал ожидания, вспоминаю вдруг, что кое-что забыла. Домой надо позвонить! Мобильник не работает. Какой сюрприз. Телефон-автомат глотает монет на три фунта, за что я получаю лишь многократно повторенное «Благодарим за выбор Бритиш Телеком».

С домом связываюсь по кредитному таксофону у регистрационной стойки, под наблюдением трех служащих в синей униформе.

— Алло, Ричард? Даже если ты по горло занят, не забудь о чулках.

— В смысле, о белье?

— Что?

— Ты сказала «чулки». Имеешь в виду белье? Поясок с резинками, черное кружево, три дюйма обнаженных шелковистых бедер — или же речь идет всего лишь о прозаических контейнерах для подарков Санта-Клауса?

— Ты что, выпил, Ричард?

— Это мысль.

Пока он кладет трубку, я слышу — клянусь, слышу! — как Пола предлагает Эмили «Хубба-Бубба». В МОЕМ ДОМЕ ЖВАЧКА ЗАПРЕЩЕНА!