Красный дом - Марк Хэддон Страница 10

Полтора года назад Дейзи внезапно для себя разговорилась с Венди Роган, ассистенткой кафедры естественных наук. Их свел Божий промысел, не иначе. После уроков Венди предложила выпить кофе. Ни друзья, ни мама, ни отец не слушали Дейзи так, как Венди. В следующие выходные они обедали у нее дома, а потом Венди предложила посмотреть видео. Несколько тягостных мгновений Дейзи боялась, что речь идет о порнографии, но это оказался рекламный ролик «Программы практического знакомства с христианством»: футболист забивает гол, модель дефилирует по подиуму, альпинист карабкается на скалу – и каждый из них оборачивается на камеру и говорит: «Есть ли в жизни что-нибудь лучше этого?» А потом камера сверкает и покачивается.

Дейзи ощутила себя загнанной в угол и грязной.

Через неделю она вспомнила, почему альпинист показался ей знакомым. Это был Беар Гриллс, любимчик Алекса. Он покорил Эверест, а еще ел червей и пил собственную мочу в прямом эфире. Со смесью любопытства и гадливости Дейзи принялась искать в Интернете информацию о Гриллсе и наткнулась на видео в Ютьюбе, где он был на тропическом острове.

«Если у вас есть возможность спастись, воспользуйтесь ей!» – заявил альпинист.

Он повисел на лианах, потом переплыл залив, развел костер на пляже и подал сигнал вертолету при помощи серебряного креста на Библии. Это было смешно, однако Дейзи заплакала.

В долине светлело, роса высыхала, все и вся ликовало в отсутствие людей. Наверное, Мелисса ее ненавидит. Как ни странно, эта мысль утешила Дейзи. И терять нечего, и радоваться не придется.

«Подожди, просветление снизойдет», – говорил Дэвид. В помещении церкви чувствовалось тепло, которое Дейзи не ощущала больше нигде, его создавали взмывающие ввысь голоса. Однако просветление не наступало, лишь ехидный голосок внутри язвительно твердил: «Я умнее остальных». Чего и следовало ожидать, ведь бьют всегда в уязвимое место. Вера – это убежденность в том, что невозможное возможно. Конечно, со стороны такое кажется смешным. «Иисус любит тебя, сучка» – нацарапал кто-то на металлической дверце ее школьного шкафчика…

Вдруг появилась лиса. По-настоящему рыжая, а не грязно-бурая, как в городе. Она вошла в ворота с видом собственницы, будто призрак предыдущего владельца усадьбы. Две эпохи пересеклись. Лиса остановилась. Заметила Дейзи? Почуяла ее? Дейзи затаила дыхание. Разрыв между нею и миром затянулся. Она стала травой, стала солнечным светом, стала лисой. Уж не знамение ли это?.. Однако ощущение тут же пропало, и лиса потрусила прочь, за дом, а Дейзи затряслась от холода.

Доминик с закрытыми глазами стоял под душем, вода лилась ему на макушку. Горячая вода. Как хорошо жить сейчас! Было время, когда углекопы мылись в оловянных чанах, чайники грели на углях, а королева Елизавета I принимала ванну всего три раза в год. Только почему-то душ по выходным не так горяч, а напор воды слаб.

Дурацкий пластмассовый ящик! В спальне Бенджи открыл мини-набор капитана Брикберда второго уровня и нашел там волшебника.

Мелисса плыла по турбулентной зоне полусна. Ей пригрезились начальная школа и тигр, крадущийся между столами.

Скрипели деревянные полы, гудели трубы, что-то застучало на крыше, а вдали лаяла все та же собака. Шумно помочился Алекс. Загудела электрическая зубная щетка. Закричал петух. Дейзи насыпала в тарелку «Восхитительно-ореховые хлопья» из «Маркс и Спенсер».

Алекс присел на корточки у двери, зашнуровал кроссовки и принялся растягивать мышцы ног, поставив пятку на увитый плющом подоконник. Влажный воздух слабо пах навозом. Алекс засек время и побежал по дорожке, хрустя галькой. Ему нравилась дикая природа. Ни дома, ни в школе он не чувствовал себя так легко, как у озера или гор.

Раз в две недели, по выходным, он и Джейми садились в микроавтобус Джоша, брата Джейми. Велосипеды укладывали сзади, каноэ сверху, и Джош вез их в Саут-Даунс, Пембрукшир или Сноудонию. В темноте ставили палатку и просыпались с первыми лучами солнца.

Алекс перешел по ступенькам через забор и побежал к Ред-Даррену. Путь предстоял неблизкий, разум туманился от усилий и высоты, и это было замечательно. Тревоги и заботы отступали после четырех, пяти, шести миль, недовольство собой почти исчезало, лишь тело работало, точно механизм.

Доминик и Дейзи порой спрашивали об этом и принимали неспособность Алекса объяснить за его неспособность чувствовать. Однако у озера Ллин-Гвинант и на горе Найн-Бэрроу-Даун он ощущал упоение, которого они жаждали, но так и не достигали. И то, что Алекс не мог им этого объяснить, нехватка слов, были частью его тайны.

– Потому что обожжешься. – Анжела дала Бенджи два яйца. – Разбей их в миску.

– Что бы произошло, если б ты и папа умерли в одно и то же время?

– А чего бы тебе тогда хотелось? – Она высыпала грибы на сковороду.

– Я бы ушел жить к Павлу.

– Надо будет обсудить это с мамой Павла.

– А как же мои игрушки?

Анжела вспомнила, что дом у Павла маленький.

– Ты бы взял их с собой. – Анжела протянула Бенджи вилку. – А теперь добавь в яйца немного молока и взбей.

– А телевизор?

– А у Павла до сих пор нет телевизора?

– Я хочу наш. – Мальчик чуть не плакал.

– Можешь взять его.

– Я передумал. Я хочу жить с Дейзи. – В Бенджи словно что-то надломилось, он едва сдерживал рыдания.

Анжела выключила газ и обняла сына.

Бенджамин плакал. Ричард не стал мешать, налил себе кофе из френч-пресса и вышел из дома. На лужайке отжимался Алекс. Отжимался правильно: колени и спина прямые, локти неподвижны, кончик носа касается травы. «Дельтовидная, большая круглая и вращательно-плечевые мышцы», – мысленно перечислил Ричард, глядя на его вспотевшую спину. Он до сих пор считал себя спортсменом: когда-то в школе бегал кросс, а в колледже – четырехсотметровку. Но в последний год только играл в сквош с Герхардом, да в течение двух недель ездил на работу на велосипеде, когда машину украли.

– Может, тоже потренироваться? – задумчиво произнес Ричард.

– Гора очень большая. – Алекс поднялся, поставил ногу на скамью и принялся развязывать кроссовки.

Дейзи едва не сделала это со своим другом Джеком. Она не думала о том, встречаются они или нет. У Джека были три серьги в ухе, змея в качестве домашнего питомца и некий невидимый барьер, за который допускалась только Дейзи.

Они выпили два больших стакана какого-то отвратительного зеленого ликера, который привез из Италии его отец. Джек коснулся края ее трусиков, и Дейзи вдруг увидела, какой он нескладный: мосластый и угловатый. Она собиралась переспать с ним, потому что больше не с кем, и вообще, все так делают. И при этой мысли запаниковала. Дейзи не желала проходить через это, не хотела быть как все. Тяжело дыша, она оттолкнула Джека, и он не без облегчения подчинился. То, что чуть не случилось, напугало обоих, и они допили весь ликер. Утреннее похмелье было столь мощным, что затмило вчерашнее смущение, а рассказ о нем стал коронным номером. Они еще шесть месяцев дружили, а потом Дейзи присоединилась к церкви, Джек обозвал ее «гребаной предательницей» и исчез из ее жизни.