Поступки во имя любви - Роушин Мини Страница 10

И все же, впервые в жизни, Одри не была одна, когда засыпала, и это хорошо. Утром корзина для белья вернется в кухню, а вечером Одри будет непреклонна.

Засыпая, она подбирала имя щенку. Идеальный вариант появился среди ночи как будто сам по себе. Одри подняла собачку и посмотрела ей в глаза.

– Долли, – сказала она.

Собачка тявкнула, подняла одно ухо и лизнула хозяйку в лицо.

– Долли, – повторила Одри.

Ее первый питомец, которому она сама выбрала имя, полностью зависящий от нее во всем, включая еду и кров. Для Одри это будет своего рода репетицией, ведь разве не ждала она мужчину? Ведь он может появиться в любое время, верно? А потом у них появятся дети, как они появляются у всех остальных. Ну и что, если Одри придется еще немного подождать? Ей всего тридцать семь лет, многие рожают детей в этом возрасте и даже позже.

Ведь рано или поздно все устраивается, правда? Появилась же вчера необходимая ей натурщица. Одри знала, что так и будет. После первых же минут общения Одри поняла, что Джеки это то, что нужно, поэтому ко вторнику все готово. Если подождать достаточно долго, все всегда налаживается.

– Ладно, – сказала Одри, откинула в сторону перинку и соскользнула на край кровати. – Пора завтракать. И, думаю, тебе пора погулять.

Она сунула ноги в пушистые фиолетовые мюли, перед которыми не смогла устоять неделей раньше, надела голубой с белым халат, и они с Долли спустились вниз.

К счастью, лужицы, которые оставила Долли на перинке, были обнаружены только после сытного ирландского завтрака.

* * *

Как только Джеймс заглушил мотор, Чарли отстегнула ремень безопасности и выскочила из машины.

– Не спеши! – крикнул он, но девочка уже пробежала половину дорожки, ведущей к дому. Входная дверь распахнулась еще до того, как она взбежала на крыльцо, и Мод раскинула руки, готовая обнять внучку.

– Вот и ты наконец! – услышал Джеймс. Он запер машину и направился к дому. Мод и Чарли уже скрылись внутри. Своего тестя Джеймс встретил в холле.

– Здравствуй, Питер, – сказал Тимоти и пожал ему руку. – Как поживаешь?

Его тон был абсолютно цивилизованным. Если бы вы увидели эту сцену, не зная предыстории, вы бы готовы были поклясться, что зять и тесть близкие люди.

– На самом деле я больше не пользуюсь именем Питер, – ответил Джеймс. – Теперь меня зовут Джеймс. Я начал пользоваться моим вторым именем.

– Правильно, – кивнул Тимоти, ничуть не удивленный. – Я предупрежу Мод.

– Если хотите, – пожал плечами Джеймс. – Это только ради Чарли, чтобы она не путалась. Нужно, чтобы все называли меня одним и тем же именем.

– Разумеется. Я это понимаю, – тесть жестом пригласил его в гостиную. – Проходи. Выпьешь что-нибудь?

Мод и Тимоти всегда были рядом ради Чарли. Они все вместе пережили кошмар. Когда Джеймс был вне себя от горя и ярости, когда все были убеждены в его виновности – а как же иначе, муж всегда виноват, – теща и тесть заботились о Чарли, каким-то образом справляясь с собственным отчаянием и отвечая на вопросы маленькой девочки, когда же ее мама вернется.

И они ни разу не сказали ей плохого слова о Джеймсе, никогда не пытались настроить малышку против него, хотя они не могли его не подозревать. У них наверняка были вопросы, которые они не осмелились задавать даже друг другу. По ночам, лежа без сна, они не могли не думать о том, не Джеймс ли убил их дочь.

– Как дела? – Тимоти налил в стакан 7Up комнатной температуры и протянул Джеймсу. – Как новая работа?

– Отлично, – ответил он.

В новой работе не было ничего хорошего. Она была далека от определения «отлично». Джеймс никогда не собирался работать агентом по продаже недвижимости, и он ненавидел это занятие. Он всегда хотел быть только архитектором, и если судьба не решит разрушить его жизнь, он им еще будет. Но не стоило говорить об этом тестю. Ему это неинтересно.

– А как дом? Нормальный?

– С домом все в порядке.

Дом и в самом деле был нормальным, чистым и достаточно хорошо меблированным. Проблемой были соседи, но произнести это вслух значило бы показать себя невыносимым снобом. И в любом случае Тимоти не нужно было этого слышать, да он этого и не хотел.

– А Чарли? Как ей в новой школе?

– Кажется, ей там нравится.

Джеймс сделал глоток газировки, мечтая о кубике льда и ломтике лимона, чтобы перебить сладость.

– Думаю, у нее появился бойфренд, – добавил он.

Тимоти поднял бровь.

– В шесть лет?

– Нет-нет, я шучу. Она просто подружилась с мальчиком из своего класса. Я рад, что малышка довольна.

Тимоти налил себе немного темного хереса.

– Разумеется.

На каминной полке тикали часы. Из кухни до них доносился тонкий голосок Чарли, ее смех.

– Я записался на вечерние курсы, – сказал Джеймс, когда молчание затянулось. – Живопись.

Он не стал говорить о рисунке с живой натуры: Тимоти мог неправильно его понять.

– Вечерние курсы? А кто присмотрит за Чарли?

Джеймс приглушил всплеск раздражения. Тимоти просто волновался за внучку, только и всего.

– С ней останется соседка, – объяснил Джеймс. – Милая женщина. Ее муж уходит по вечерам во вторник, поэтому она свободна.

– Это хорошо… Хотя я бы никогда не подумал, что тебя серьезно интересует искусство.

– Я решил попробовать, – сказал Джеймс. – Вдруг получится.

Они проводили время за вежливой беседой, пока Чарли не появилась на пороге.

– Бабушка говорит, что ленч готов.

И Джеймс с горечью заметил, что его дочка выглядит счастливее, чем весь последний месяц.

* * *

Майкл Браун подогрел молоко и добавил в него десертную ложку виски, как делал это всегда. Он взял стакан с собой наверх и потягивал напиток, пока раздевался и переодевался в пижамные штаны. Майкл умылся, почистил зубы и только потом надел пижамную куртку. Потом он сел на кровать, поставил будильник на половину восьмого, выключил лампу у кровати и лег.

Пока все было нормально. Он закрыл глаза, ожидая прихода сна и зная, что этого не будет.

Зачем она явилась? Зачем ему этот… раздражитель? Неужели ему мало досталось? Или судьба недостаточно круто с ним обошлась? Оставьте меня в покое, мысленно крикнул он тем злобным существам, которые, возможно, его слушали. Убирайтесь прочь, займитесь кем-нибудь другим и с ним играйте ваши злые шутки.

«Мы были вместе, – сказала она, – я и Этан». Это вполне могло быть правдой, допустил Майкл. Что он знал о друзьях Этана последние восемь лет? Ничего.

«Ты ничего не знал о нем после того, как вышвырнул его из дома в шестнадцать лет». Вернулся голос, который, как думал Майкл, он заставил умолкнуть навеки.