Желание исчезнуть - Константин Куприянов Страница 10

– Ну давай хоть с дороги сойдём.

Опустив голову и сунув руки в карманы, Санёк прошёл к ступенькам, которые вели к набережной и потом ниже, к галечному пляжу. Кузьма заметил, что он подволакивает левую ногу. Потом Санёк сел и закурил. Борька всё тёрся рядом, но нетерпение слишком одолевало Кузьму, и он отстранил пса.

– Тебя не узнать! Рассказывай уже, что случилось и как Галка умерла?

– А кто такая Галка? – спросил Павел.

– Это попугай наш, Санёк придумал. Видишь название? «Попугай». Кафе с попугаем. Можно пожрать и сфоткаться. Хорошая идея была. Попугай огромный, триста евро стоил! Только я не понял, как он мог умереть – они же писали, что четыреста лет такие живут.

Санёк усмехнулся.

– Ну, где-то живут, да не в нашенских широтах. Была зима холодная, кто-то забыл окно закрыть, она простудилась да сдохла.

– Кто-то?! Ты ж один живёшь.

– А, ну можешь и на меня свалить.

– Погоди, я не сваливаю, но ты так говоришь, как будто кто ещё мог! А если да, то давай предъявим ему! Триста евро – деньги немалые!

– Кузьма, я кафе продал. Твоя доля у меня до сих пор. Отдам – только скажи как.

– Вот это новость. Ну, я в принципе догадывался, – Кузьма почесал щетину, скрывая растерянность. – По твоему унылому виду. Но может, расскажешь? Договаривались же…

– Дело не шло. Как ты уехал, сезоны хуже и хуже. Я и продал на второй год. Галка у меня жить осталась – не мог продать.

– А кому продал?

– Да вон, хачам тем, – Санёк махнул рукой в сторону каких-то кавказцев, которые с интересом глядели на трёх мужчин и собаку.

– Этим?! – Кузьма перевёл изумлённые глаза на бывшего партнёра.

– Ну Кузь, а кому? Денег нет ни у кого. Я три месяца продавал! Никто из наших не пришёл. Был какой-то мужик со Ставрополя, типа инвестор. Заехал, посмотрел, обещал купить и не приехал больше. Я месяц ждал, два… ну и всё, продал им вот.

– Ясно. И за сколько?

– Да… – Санёк снова закурил и понурил голову. – Смеяться будешь.

– Ну?!

– Да за четыреста.

– За четыреста?!.. – Кузьма почти на минуту потерял дар речи и стал изумлённо оглядываться в поисках поддержки. Думая, что хозяин играет, весело залаял Борька, Павел стоял безучастно.

– С ума сошёл? – воскликнул Кузьма. – Она же в сезон пятьсот делала!

– Знаю, но щас уж ни черта не сделает! Народу мало приезжает. Я ж не дурак, Кузь. Хотел как лучше.

– Обалдеть… – Кузьма взялся за голову, – вот это новость! То есть мы и без дела, и без бабок!

– Выходит, так. Но твои двести у меня на счету. Напиши свой номер, я отдам…

– Да стоп, что ты мне рассказываешь! Если ты продал, то что тут делаешь?

– В смысле?

– Ну, зачем пришёл, раз продал ещё два года назад?!

Санёк непонимающе смотрел на него, но потом сообразил:

– А, так я по привычке сюда хожу. Сам не знаю, зачем. Хожу просто, смотрю, вспоминаю…

– И на что же живёшь?

– Да мёдом своим торгую. Я теперь как этот… ну короче, пасечник.

– Пасечник, – растерянно повторил Кузьма. – А я?

– А шо ты?

– Ну, а я кто?

– Не знаю, Кузьма.

– То есть меня ты в дело не берёшь?

– А ты хочешь мёдом заниматься? – удивился Санёк.

– Ну, мы же партнёры, я же тебе денег давал.

– Ну, и я тебе давал. – Саня поднялся, опять закурил. – Слушай, Кузь. Твою долю я сохранил. Но в этом деле я, пожалуй, один обойдусь, понимаешь?

– Не понимаю!

– Ладно, пошли, – вздохнул Павел, которому сделалось всё ясно.

– Чего пошли?! Я тут не закончил!

– Я тебе по дороге объясню, пошли…

– А ну, погоди! Так, Санька, разъясни: я оставлял тебя с нашим делом, ты его продал – ну ладно. А теперь, получается, даёшь мне расчёт и отправляешь к чёрту?! Ты же со мной не советовался даже.

– Да толку с тобой советоваться? – Саня разозлился. – Ты бы вернулся помогать? Одному, знаешь, не особо просто всё тянуть.

– Ты мне зубы не заговаривай, – Кузьма неожиданно для самого себя схватил Санька за рукав и притянул к себе – тот оказался лёгким, как соломенное пугало. – Почему это я не могу опять с тобой дело делать?

– Да зачем ты мне нужен? – в голосе Сани, наконец, прорезалась твёрдость, а в глазах что-то вспыхнуло. Он пытался убрать хватку Кузьмы, но тот не отпускал. – Ты мне и там не был нужен-то, я б шо, сам не открыл кафеху-то? Да и с Галкой я придумал.

– Опа, только что жаловался, что, бедный, один остался!

– А ты бы поотбивался от сраных чертей один! – Санёк, наконец, освободился. – Вон, поди, быкани на них, похватай за одежду! Посмотрим, сколько их соберётся тебя убивать! У них тут целая армия теперь!

– А, так ты испугался? Так и говори! Давай я парней соберу да и отобьём у них…

– Нет, Кузьма, я всё честно продал, даже налоги заплатил. Теперь мёдом торгую, мне хватает.

– Много приносит?

– Ну, на одного хватает. Ладно, бывай. Захочешь нормально поговорить – приезжай.

Санёк заковылял прочь от набережной, игнорируя оклики Кузьмы. Тот бы погнался за ним, но Павел его остановил.

– Оставь мужика, он же тебе объяснил.

– Да он же врёт всё!..

– Может быть, но ты уж и так достаточно с ним спорил. В другой раз.

– Да не будет другого раза, ты не понимаешь? Санёк, эй!

Но Санёк шёл, не оборачиваясь. Борька было побежал за ним, но, поняв, что скоро исчезнет из вида хозяина, полаял и вернулся.

– Ну, ты видел?! – воскликнул Кузьма с нервной улыбкой. – Вот поэтому я тебя и взял – будешь свидетелем, как обходятся с нами гражданские!

Павел скептически смотрел на него, сложив руки на груди. У него было лицо человека, который давно не ожидает от жизни ничего хорошего, и произошедшее лишь легло новым доказательством в копилку.

– Что ты думаешь?

– Да всё по делу. Ты уехал – он продал.

– А-а, вот ты как, – с обидой заметил Кузьма. – Я вот так не считаю. Мы вместе лямку тянули, вместе придумывали и делали.

– Ты ж фермер, Кузьма, разве ты много тут за прилавком стоял?

В ответ он лишь отмахнулся. Принялся нервно ходить туда-сюда, прямо посреди набережной раздумывая, что делать. Он чувствовал в себе силу, мощь, но почему-то всё, к чему он прикасался по возвращении, сразу безвольно сдавалось, хотело сбежать от него, словно было слишком слабым.