Силиконовая любовь - Микаэла Джойя Страница 10

Николя укрылся от ненастья в заброшенном доме. Завывал ветер. Мокрые ветви деревьев колыхались и бились в окно. Молния освещала черное небо. Доносились раскаты грома.

Кто-то настойчиво и громко стучал в дверь. Николя проснулся. Из-за двери донесся обеспокоенный голос Амета:

— Николя, что с тобой? Ты спишь? Пришел Президент. Он ждет тебя в гостиной.

Николя приподнялся. Страшные видения исчезли, но оставили щемящее чувство тревоги. Медленно сполз с кровати, открыл дверь. С упреком взглянув на парня, Амет открыл окно, чтобы проветрить комнату:

— Ты можешь обмануть кого угодно, только не меня.

Все было настолько очевидным, что Николя даже не пытался возражать.

— От одной папироски еще никто не умер, но проходит время, и одной уже не будет хватать, — назидательно продолжал слуга.

Этот разговор был явно неприятен Николя. Чтобы его прекратить, он схватил Амета за рукав и выпалил в лицо:

— Почему ты никогда не рассказывал мне об отце?

— Потому что, когда я впервые увидел твоего отца, он уже жил в аду. Можешь верить мне или нет, но он превратил в ад и мою жизнь, и жизнь твоей матери.

Всегда сдержанный и невозмутимый слуга сейчас не был похож сам на себя: его обуревал шквал эмоций. Резко хлопнув дверью, он удалился.

Николя зашел в ванную комнату, подставил голову под струю ледяной воды, вытерся, причесался. Со смешанным чувством радости и страха он направился в гостиную, где его ждали. Джоанна в роскошном вечернем платье сидела в кресле напротив Президента. Она не заметила Николя и продолжала разговаривать с гостем:

— Умоляю тебя, помоги. Только ты можешь на него повлиять. Мы так нуждаемся в тебе.

Президент подал знак взглядом. Джоанна увидела сына, поднялась ему навстречу, намереваясь поцеловать. Но Николя резким движением отстранился от нее:

— Хочешь отделаться поцелуем? Не получится. Боже, как ты вырядилась!

Тут вмешался Президент:

— Во-первых, тебе не мешало бы для начала поздороваться со мной, а во-вторых, я тебе не позволю разговаривать в таком тоне с матерью. И вообще, пришло время поговорить с тобой как со взрослым человеком.

Джоанна поцеловала Президента и исчезла. В какой-то момент она даже хотела отказаться от ужина у Мадлен, но все же предпочла спастись бегством.

Появился Амет в идеально сидящем лакейском костюме и чопорно сообщил:

— Ужин подан.

Пока слуга накладывал в тарелки суфле и сыр, Николя залпом опустошил бокал красного вина и налил еще.

— Я не знал, что ты увлекаешься алкоголем.

— Думаешь, лучше увлекаться наркотиками, как отец?

Невозмутимый и строгий взгляд Президента дал понять, что не стоит упражняться в остроумии.

— Извини. Ты — единственный человек, с кем я могу поговорить о своем отце. Ты наверняка все знаешь. Не могу простить матери, что она скрыла правду.

Президент молчал. Медленно поднеся к губам бокал вина и отпив глоток, он сказал:

— Я тебя понимаю. Но призываю быть более рассудительным и менее импульсивным. Не делай скоропалительных выводов, не приняв во внимание причины некоторых поступков. Давай посмотрим на ситуацию с другой стороны. Постарайся представить себя на месте матери, когда она, будучи двадцатидвухлетней девушкой, поняла, что ее семейная жизнь рушится, отношения с отцом и мужем не ладятся. Жизнь в чужом городе, вдали от дома готовит ей новые испытания: поиски достойной работы, желание заявить о себе, доказать свою состоятельность, завоевать уважение людей, добиться того, чтобы люди тебя ценили не за то, что ты дочь богатого американского банкира, а за твои личные достоинства. Я уверен, что она это делала во имя любви к тебе, чтобы ты мог гордиться ею.

Слова Президента затронули душу Николя, но молодой человек продолжал сопротивляться:

— Гордиться чем? Колледжем, деньгами, путешествиями? А я хотел гордиться ее любовью.

Президент вспомнил, как двадцать лет назад он выслушивал такие же слова от Джоанны, сказанные ею о своем отце. Какая странная игра судьбы! Воспоминания наполнили его сердце противоречивыми чувствами. С первого дня знакомства с Джоанной он был одарен вниманием и любовью этой женщины. Он платил ей тем же, хотя не расставался со своей женой. Но в последнее время эта тайная любовная связь стала его тяготить. Он искал новые ощущения, которые помогли бы ему забыть о приближающейся старости.

Опустошив еще два бокала вина, Николя прервал долгое молчание:

— Ты меня любишь?

— Как ты можешь задавать подобный вопрос? Я тебя помню с пеленок, я видел, как ты рос. Я всегда считал тебя своим сыном.

Действительно, как можно было усомниться в этом человеке. Президент был для Николя примером во всем — скала, за которую он цеплялся. Да, этот сильный и умный человек был отцом part-time, но он всегда был где-то рядом и в трудную минуту приходил на помощь. И сейчас образ настоящего отца был таким невыразительным, чужим и далеким.