Глоток свободы - Анна Гавальда Страница 10

Которые весь день будут носиться взапуски по лужайке, в перемазанных праздничных костюмчиках, раскрасневшись от допитого тайком вина из чужих бокалов и жалобно умоляя не отправлять их засветло в постель.

Дети служат оправданием семейных сборищ и утешают нас в этой тяжкой повинности.

На них всегда приятнее всего смотреть. Они первыми выбегают на танцплощадку, они единственные, кто осмеливается заявить, что свадебный торт - гадость. Они влюбляются по уши впервые в жизни и засыпают в изнеможении прямо на коленях у матерей. Пьер должен был выступать дружкой жениха; он заранее удостоверился, что его кибер-меч красиво смотрится под широким сборчатым поясом, и уже прикидывал, не утаить ли ему несколько монет от церковного сбора. Но Лола перепутала даты, назначенные судьей: оказалось, что именно этот уик-энд дети должны провести с отцом. И значит, прощай, корзиночка для сбора денег, прощай, рисовая баталия на паперти! Ей советовали позвонить Тьерри, чтобы обменяться уик-эндами. Она даже не ответила.

И все же она едет с нами! А еще нас ждет Венсан! Мы сядем вчетвером за отдельный столик где-нибудь подальше и, распивая вино, украденное с «большого» стола под тентом, будем сплетничать по поводу шляпы тетушки Соланж, бедер невесты и нелепых повадок жениха - нашего кузена Юбера в высоченном, взятом напрокат цилиндре, прочно сидящем на его оттопыренных ушах. (Его мать даже слышать не хотела о косметической операции: это, мол, Господне творение, и исправлять его негоже!) (Как вам это нравится - ну просто античная героиня!)

Итак, наш клан воссоединялся. Жизнь вчетвером снова вступала в свои права.

Трубите, звонкие рога! Кукуйте, вещие кукушки! Это мы, гасконские гвардейцы, карбонские гвардейцы, кастель-еще-какие-то гвардейцы, едем на свадьбу! [29]

* * *

- Ты зачем сюда свернул?

- Нужно заехать за Лолой, - ответил Симон.

Его дражайшая половина аж поперхнулась:

- Это еще куда?

- На вокзал Шатору.

- Ты шутишь?

- Вовсе нет. Она там будет через сорок минут.

- А почему ты мне раньше не сказал?

- Забыл. Она только что звонила.

- Когда это «только что»?

- Когда мы были на стоянке.

- Я ничего не слышала.

- Ты была в туалете.

- Ну ясно…

- Что тебе ясно?

- Ничего.

Но ее сжатые губы говорили обратное.

- А что, есть проблемы? - удивился мой брат.

- Нет. Нет проблем. Нет никаких проблем. Только в следующий раз советую поставить на крышу машины «зеленый огонек»: пусть все видят, что это такси.

Симон не ответил. Но его пальцы так стиснули руль, что суставы побелели.

Карина оставила Лео и Алису у матери, чтобы - дальше цитирую: двоеточие, кавычки, провести уик-энд как пара влюбленных, многоточие, кавычки закрываются, конец цитаты.

Атмосфера накалялась, ох, как она накалялась!

- И что же вы… собираетесь ночевать в одном гостиничном номере с нами?

- Нет-нет, - ответила я, замотав головой, - не беспокойся, конечно нет!

- Значит, вы для себя что-то забронировали?

- Э-э-э… нет…

- Ну разумеется… Заметь, я так сразу и подумала.

- Да это не проблема! Переночуем где-нибудь! Например, у тетушки Поль!

- У тетушки Поль нет лишней кровати. Она как раз сказала мне это позавчера по телефону.

- Ну значит, вообще не будем спать, вот и все!

В ответ она прошипела что-то вроде «ну и воспитаньице», терзая бахрому своей пашмины. Я так и не поняла, что она имеет в виду.

Нам не повезло: поезд опоздал на десять минут, и, когда пассажиры наконец вышли на перрон, Лолы среди них не было.

Мы с Симоном «прижали уши».

- Вы уверены, что не спутали Шатору с Шатоденом? - проскрежетала наша железная леди.

И вдруг, надо же… Да вот она!.. В самом конце перрона. Она ехала в заднем вагоне - наверное, вскочила на подножку в последний момент, - но, слава богу, она здесь и идет к нам, грациозно покачивая бедрами и приветственно размахивая руками.

Верная самой себе и именно такая, какой я ожидала ее увидеть. С улыбкой на губах, в мягких «балетках», белой блузке и старых джинсах.

А еще в бесподобной шляпе! С огромными мягкими полями и широкой черной атласной каймой.

Она расцеловала меня со словами: какая ты красивая сегодня, подстриглась, что ли? Обняла Симона, погладив его по спине, и сняла свою обалденную шляпу, чтобы не помять Каринины кудельки.

Лоле пришлось ехать в вагоне для велосипедов, так как она не нашла другого места, где можно было бы положить свой шикарный головной убор, и она спросила, готовы ли мы потратить на нее еще минутку: ей хотелось зайти в привокзальный буфет и купить себе сэндвич. Карина выразительно посмотрела на часы, а я воспользовалась этой минуткой, чтобы выбрать в киоске журнальчик про кинозвезд и прочий бомонд.

Туалетное чтиво. Наша постыдная слабость к гламуру…

Мы уселись в машину, и Лола спросила Карину, не может ли она подержать ее шляпу у себя на коленях. «Ну разумеется, - ответила та с кислой улыбочкой, - о чем речь!»

Моя сестра вопросительно глянула на меня, словно желая спросить: что-то уже случилось? И я воздела глаза к небу, безмолвно ответив: все как обычно.

Она улыбнулась и спросила Симона, есть ли в машине музыка. Карина ответила, что у нее болит голова. Я тоже улыбнулась.

Потом Лола спросила, нет ли у кого-нибудь лака - она хотела накрасить ногти на ногах. Спросила раз, спросила два, не получила ответа. Наконец наша обожаемая «мадам аптекарь» протянула ей красный флакончик.

- Только смотри не запачкай сиденье, слышишь?

Затем мы стали болтать всякие глупости, ну знаете, как болтают сестры. Эту сцену я опущу. Потому что в наших разговорах сплошные намеки, недомолвки, хиханьки и хаханьки. В общем, это нужно слышать, иначе и пересказывать бесполезно.

Такое могут понять только родные сестры.

И вот мы оказались в сельском захолустье. Карина взяла в руки карту, и тут уж Симон получил по полной программе. В какой-то момент он приказал:

- А ну-ка отдай эту чертову карту Гаранс! Она единственный человек в нашей дурацкой семейке, который способен ориентироваться на местности!

Мы, сидевшие сзади, нахмурились и переглянулись. Два грубых слова и восклицательный знак в конце… Кажется, дело дрянь.