Сентябри Шираза - Далия Софер Страница 10

Вот уже несколько дней, как мамино кольцо с сапфиром куда-то запропастилось.

— Первый подарок твоего папы, — сказала мама в то утро, когда заметила пропажу.

Она искала на туалетном столике, среди флаконов с духами и матрешек — самая маленькая стояла с краю, только что не падала. Потом опустилась на колени и принялась шарить по ковру. На четвертый день, отчаявшись найти кольцо, мама заплакала. И повернувшись к дверному проему, где стояла Ширин, повторила:

— Первый подарок твоего папы.

Когда всего два дня спустя с полки в столовой исчез серебряный чайник, Ширин не стала говорить матери. Хватит с нее огорчений, подумала Ширин; к тому же она боялась, что каким-то образом причастна к пропажам. Нет, она ничего не брала, но как знать? Вдруг она уничтожила эти вещи во сне, а может, брала, да забыла: в последнее время у нее неладно с памятью.

— Как ни противно, — утром за чаем сказала мама, — но я начинаю подозревать Хабибе. Кто еще мог взять кольцо?

После этого Ширин еще сильнее уверилась в своей виновности.

— Не может быть, — сказала она. Но, не зная, как иначе объяснить исчезновение кольца, добавила: — Наверное, оно куда-то закатилось. И обязательно найдется.

Тем временем ее не оставляла надежда, что мама не хватится пропавшего чайника.

* * *

Ширин думает о кольце, глядя на веревку, которую — вверх-вниз — крутят одноклассницы, держа за концы. Она прыгает — раз, второй, третий, — вовремя подгибая колени, чтобы веревка прошла под ней. На четвертый раз ноги не хотят оторваться от земли — Ширин подпрыгивает слишком поздно. Девочки кричат:

— Выбыла! Выбыла! Проиграла!

Ширин отходит, платок душит ее, от малейшего движения его ткань шуршит, шорох отдается в ушах. Ширин представляется, что под платком угнездились крошечные эльфы, они весь день напролет комкают бумагу у ушей, чтобы ей досадить. Ну и ладно, что выбыла, все равно она устала. Ширин переходит на ту сторону игровой площадки, что ближе к входу в школу, там прикорнул на полуденном солнцепеке привратник Джамшид. Она смотрит на старика — кожа у него задубела, он высокий, худой, борода клочковатая. Ширин достает бутерброд с курятиной и протягивает старику; потом угощает его бананом, с утра дозревавшим в школьном ранце. Джамшид пробуждается от полуденной дремы, тянется за угощением.

— А ты что же, не хочешь есть?

— Нет. Угощайтесь.

Пропавшее кольцо отбивает всякую охоту есть. Сначала кольцо, потом чайник. А теперь отец — его нет вот уже почти две недели.

Джамшид-ага, не чинясь, берет бутерброд и банан.

— Спасибо! — благодарит он. — Но вообще-то девочке в твоем возрасте надо есть. Сколько тебе? Девять? Десять?

— Девять.

— Конечно, не такая уж ты и маленькая. В девять замуж выходят. Когда я женился, моей жене было всего тринадцать.

Ширин бродит по площадке; ей вспоминается, как однажды она с родителями проходила мимо школы.

— Ну, прямо Монте-Карло в миниатюре! — скатала тогда мама. Дети сбились в стайки, каждая стайка придумывает игры, в каждой свои крупье и игроки. Под конец у тебя может остаться несколько розовых фишек, но все знают, что по-настоящему победить нельзя…

Отец тогда так смеялся. А потом сказал:

— Может, настоящих победителей и нет, зато здесь они узнают кое-какие трюки, а это уже неплохо.

Ширин наблюдает за одноклассниками, за этими крупье и игроками — они увлеченно играют в «бутылочку», «камень, ножницы, бумагу», кидают мячи, катают стеклянные шарики. Ее эти игры больше не интересуют.

Ширин прислоняется к стене, сползает на землю, у ее ног ветер гоняет туда-сюда конфетные фантики. А чуть дальше — целое море мусора: фантики, апельсиновая кожура, огуречные очистки, надкусанные бутерброды, даже яичная скорлупа. Раньше она ничего этого не замечала. Небо над головой бледно-синее, без единого облачка, пустое — разительный контраст с игровой площадкой. Куда же оно могло запропаститься, это кольцо? Отец много чего рассказывал о сапфирах: в Средние века их носили архиепископы, буддисты верили, что камень защищает от болезней и прочих напастей, а благочестивые считали, что Десять заповедей были вырезаны на сапфире. Мама называла кольцо «кольцом удачи». Значит ли это, что теперь удача отвернулась от нее?

Ширин видит приближающуюся пару кроссовок — это подруга Лейла, на левой кроссовке у нее наклейка с Дональдом Даком.

— Ты почему сидишь на земле? — спрашивает Лейла, хрустя картофельными хлопьями.

— Устала.

Лейла садится рядом, протягивает Ширин пакетик с хлопьями.

— Я тоже, — признается она.

— Ты веришь в привидения?

— Привидения? Не знаю. Отец говорит: шахидан зендеанд, мученики продолжают жить.

— Нет, в самом деле? У нас дома стали пропадать вещи.

— Пропадать? Наверно, они просто не на месте — засунули куда-нибудь.

— Может, и так.

Ширин думает: вот и отец наверняка не на месте и однажды вернется на свое место, в кожаное кресло в гостиной, будет читать книгу, курить сигарету, отхлебывать чай, заваренный мамой в серебряном чайнике, а на мамином пальце по-прежнему будет кольцо с сапфиром.