Тысячи ночей у открытого окна - Мэри Элис Монро Страница 10

– Надо спросить разрешение у мамы. Она не хочет, чтобы мы разговаривали с кем-то, кого она не знает.

– А-а, тогда понятно. Похвальная осторожность.

– Конечно. Ей приходится быть осторожной.

– Почему?

Девочка замолчала, крепко сжав губы.

Джек не стал настаивать на ответе.

– А можно мне поговорить с твоей мамой?

Она кивнула, потом подняла голову и, крепко держась за деревянную лестницу, громко прокричала:

– Ма-а-ам!

– Надеюсь, это поможет, – пробормотал Джек. Он оглянулся на Тома, который осторожно выглядывал из-за куста. Но как только их глаза встретились, Том мгновенно снова нырнул в свое убежище. Джек подумал, что это выглядит слишком забавно, чтобы раздражать.

Через минуту из задней двери выскочила женщина. Ее лицо было бледным от страха, с губки, которую она сжимала в руке, стекали мыльные струи. Она была миниатюрной, как и ее дети, с очень светлыми волосами, стянутыми в кривой хвостик. Джинсы ее были закатаны до половины икр, и в целом она выглядела очень по-детски – ненамного старше своей дочки. Сущая серая мышка, но настроенная очень решительно.

Миссис О’Нил обладала изящной гибкой фигуркой, прямым веснушчатым носиком с точеными ноздрями, которые раздувались, как у прекрасной грациозной львицы, которая торопилась защитить своих детей. Казалось, от нее летят искры. О нет, подумал Джек, это далеко не серая мышка.

– Что случилось, Мэдди? – спросила она, ее голубые глаза сверкали, когда она осматривала сад. – А где Том?

Мальчик вышел из-за самшитового куста и стоял, уставившись в землю.

– Мы… мы просто хотели познакомить тебя с нашим новым соседом, – смущенно объяснила девочка. Было очевидно, что она вовсе не желала до такой степени испугать мать.

На лице женщины появилось выражение глубокого облегчения. Она расплылась в улыбке, нежно глядя на детей. Затем заметила Джека, стоявшего у сарая, и настороженность вернулась. Джек подумал, что, судя по ее жесткому подозрительному взгляду, он либо смахивает на серийного убийцу, зарубившего топором нескольких человек, либо его волнистые волосы торчат в разные стороны самым неподобающим образом, и на всякий случай пригладил их пятерней.

– А вы, наверное… – В ее бархатном мурлыкающем голосе слышались почти смертоносные, опасные нотки. Она не была недружелюбной, но и добрососедскими ее интонации назвать было нельзя. Джек вспомнил слова девочки: «Ей приходится быть осторожной».

Протянув ей руку с самым приветливым видом, Джек произнес:

– Я ваш сосед, Джек Грэхем. Живу здесь на первом этаже.

– Понятно… доктор Грэхем, – медленно ответила она. Ему казалось, что он слышит, как ее ум просматривает множество файлов, находит его и пристально изучает данные. Наверное, ему все-таки удалось пройти первый барьер, поскольку напряженность на ее лице исчезла и на смену ей пришло осторожное любопытство.

Он чувствовал, что миссис О’Нил пристально изучает его мускулистую фигуру под мешковатыми спортивными штанами и поношенным свитером и, наверное, удивляется, неужели этот непрезентабельный тип действительно ученый.

Впрочем, нельзя ее за это осуждать. Большинство людей представляют ученых заморенными старцами со сгорбленной спиной и неизменной ручкой в нагрудном кармане. Они должны носить очки в тяжелой оправе и не уметь отличать бейсбол от футбола. Это был устоявшийся стереотип, который вовсе не подходил современным молодым рыцарям науки. Джек знал, что с его высокой стройной фигурой, выразительными карими глазами и густой шапкой непокорных кудрей шоколадного цвета большинство людей в университетском городке скорее принимают его за студента-практиканта, а вовсе не за физика-теоретика с мировым именем.

Однако те, кто удосуживался взглянуть на него более пристально, замечали, что выражение лица скорее было печальным, а не жизнерадостным, в уголках темных глаз прятались мелкие морщинки, выдающие напряженную работу мысли, а жесткие линии вокруг рта говорили о том, что этот человек ищет ответы на тысячи вопросов.

Со смущенной улыбкой на губах Фэй переложила мокрую губку в другую руку, вытерла ладонь о фартук и после секундного колебания приняла его рукопожатие.

– Приятно с вами познакомиться. Мня зовут Фэй О’Нил, а это мои дети – Мэдлин и Том. Дети, это доктор Грэхем.

– Приятно познакомиться, мисс О’Нил. Или я могу называть вас Мэдди? – Он раскланялся в шутливо-церемонной манере. Его усилия были вознаграждены легкой улыбкой на лице девочки.

– Конечно.

– Тогда зовите меня Джек, – добавил он с улыбкой, от которой на щеках проступили симпатичные ямочки.

Мэдди улыбнулась еще шире.

– Том, ну-ка поздоровайся с Джеком.

Том опустил глаза и протянул руку, не произнося ни слова.

– Дайте ему время, – сказала Фэй, подходя к сыну и обнимая его за плечи, словно пытаясь защитить. Том тут же прижался к ней и спрятал лицо в ее фартуке.

Наблюдая эту немую сцену, Джек невольно ощутил волнение. Ему были неведомы такие проявления родительской любви, он отчаянно ее желал и завидовал тем, кому она была дарована.

– Он просто застенчивый и неразговорчивый, – пояснила женщина, гладя волосы мальчика.

– Все в порядке, парень. Но помни, мы больше не незнакомцы. – Джек повернулся к Фэй и добавил: – Вам будет приятно узнать, что никто из них не сообщил ни имя, ни звание, ни серийный номер, как я их ни пытал.

– Ну, понимаете… – Женщина снова насторожилась. – Я действительно учу своих детей быть осторожными. В наше время это не помешает.

Джек сощурил глаза, разглядывая ее бледное лицо, тонкие светлые волосы, пряди которых выбились из взлохмаченного хвостика, мокрую губку, зажатую в маленьком кулачке. На лице Фэй О’Нил застыло напряженно-загнанное выражение человека, подвергающегося большим нервным стрессам. Хотя улыбка ее была весьма приятной, когда она забывала о том, что надо защищаться, и позволяла себе улыбаться. При этом ее глаза освещались внутренним светом, точь-в-точь как у Мэдди. От этого света замирало сердце, но он появлялся лишь ненадолго, и всякому, кто его видел, хотелось сделать что угодно, лишь бы эти глаза зажглись снова.

Однако было ясно, что для этого потребуются большие усилия. Эти трое были замкнутыми и всегда держались настороже, словно члены закрытой банды, к которым было чрезвычайно трудно втереться в доверие.

– Как, вы сказали, его зовут? – спросила Мэдди с лестницы. Она снова усердно полировала лицо бронзового мальчика.

– Питер Пэн, – ответил Джек, подходя к ней.

– Точно. Я о нем слышала. Это ведь фильм, правда?

– Ты угадала. Но сначала появилась книжка. Чудесная сказка об этом умном мальчике Питере Пэне, его волшебном острове Нетландии и трех детях – Венди, Майкле и Джоне. Ты ее читала?