Пампа блюз - Рольф Лапперт Страница 10

На следующее утро я просыпаюсь с больной головой. Слишком много пива. Слишком мало сна. На часах — почти девять. Солнечные лучи пробиваются сквозь задернутые занавески. Какое-то время я лежу на спине. Во рту пересохло. И слегка мутит. Больше никогда не буду пить.

Я слышу этот звук не сразу.

Бум.

Десять секунд все тихо.

Бум.

Так, только чуть быстрее, бьется сердце у какого-нибудь крупного зверя. Я прикладываю ладонь к стене.

Бум.

Я чувствую легкую вибрацию.

Через несколько минут я открываю глаза. И, наконец, встаю и отправляюсь в ванную. Умываю лицо и пью холодную воду из-под крана. Потом иду в комнату Карла, она прямо рядом с моей. Карл сидит на табуретке спиной ко мне. Он все еще в пижаме, которую я надел на него вчера. На коленях у него — открытая коробка из-под печенья с нарванной бумагой. Карл достает клочок за клочком, мажет их клеем, прижимает к стене и один раз бьет сверху кулаком для закрепления эффекта.

Бум.

Две стены уже заклеены сверху донизу, одна — зелеными бумажками, другая — желтыми. Зеленый — это джунгли, желтый — солнце. Теперь на очереди небо. Или море. Я точно не знаю. Я подхожу ближе и становлюсь рядом с Карлом, чтобы он не перепугался. Он так сосредоточен на работе, что даже не сразу видит меня. Заметив, улыбается мне.

— Доброе утро, Карл, — говорю я.

— Доброе, Бен.

Карл узнал меня и вспомнил мое имя. Кажется, выдался неплохой денек.

— Есть хочешь?

Карл задумывается. Его пальцы перепачканы в клее. К его босой левой ноге прилип клочок бумаги.

— Не знаю, — отвечает он наконец.

Наверно, если бы я не напоминал ему о еде по три раза на дню, он бы умер с голоду. Или от жажды. Будто кто-то перерезал соединительный проводок между мозгом и желудком. Он бы так и клеил свои бумажки на стены, пока не упал бы с табуретки без сил.

— Пойду приготовлю нам завтрак, — говорю я и открываю окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух. — А потом будем мыться. Сегодня придет госпожа Вернике.

Карл демонстрирует мне выражение лица, означающее бурное негодование. Не знаю, помнит ли он, что купался только вчера. Но что он с удовольствием отказался бы от визитов госпожи Вернике, я знаю наверняка. Думаю, он чувствует себя неловко, когда госпожа Вернике измеряет ему пульс, заглядывает в горло и уши и надавливает пальцами на все части тела, чтобы выяснить, болит ли у него что-нибудь. Ужаснее всего он ведет себя, когда она пытается взять у него кровь. Каждый раз это превращается в целую эпопею.

— Я приду за тобой, когда завтрак будет на столе.

— Хорошо, — отвечает Карл, макает кисточку в банку, намазывает клей на бумажку и прижимает ее к стене.

Бум.

Я отправляюсь на кухню, чтобы вскипятить воду, залить обезжиренным молоком овсяные хлопья Карла и накрыть на стол. По радио играет одна из моих любимых песен — «Mister Johnes» группы «Counting Crows», я делаю громче, хотя у меня болит голова. Пока я чищу и натираю яблоко, в памяти всплывают НЛО и план Масловецки.

Нет, он точно спятил.

Я перемешиваю натертое яблоко с овсяными хлопьями и сыплю сверху чайную ложку коричневого сахара. Потом завариваю Карлу чай, а себе варю кофе и выставляю все необходимое на стол: хлеб, масло, варенье, мед, апельсиновый сок.

Когда я прихожу за Карлом, его уже нет в комнате. Такое часто бывает. Хорошо, что я знаю, где его искать.

Солнце светит ярко, но настоящая жара пока не наступила. Вдалеке, на линии, которая разделяет небо и поля, висят белоснежные облака. Дует легкий ветерок.