Селфи на фоне санкций - Анна Пейчева Страница 10

Телефон. Это звонит телефон. Не будильник. Надо ответить.

На экране высветилось имя. Савелий! Сердце сделало кульбит. Сна как не бывало.

– Да, Савелий Яковлевич? Доброе утро!

Я едва узнала металлический голос на том конце провода.

– Александра. Мне необходимо немедленно с тобой поговорить. Жду тебя в своем кабинете к восьми ноль-ноль.

– Хорошо, Савелий Яковлевич, конечно, буду, – я не могла сдержаться и не спросить. – А-а-а… Что-то случилось?

– Я тут почитал кое-что. Обсудим при встрече.

Он повесил трубку. "Почитал кое-что?" С утра пораньше хочет обсудить со мной новинки литературы? Я в недоумении уставилась на нарисованную девушку, одиноко бредущую по сосновому лесу. Однако девушка была сильно занята поиском грибов в траве и помочь мне никак не могла.

Завтракать я не стала – желудок свело от нервов. Быстро приняла душ, надела легкий брючный костюм из черного шифона. Волосы в хвост, краситься некогда. Да и гримеры для студийного тракта меня все равно сегодня накрасят.

В семь двадцать я уже заводила машину. До Петроградки из Купчино – путь неблизкий.

Без одной минуты восемь я поднялась по ступенькам в редакцию. Несмотря на ранний час, на первом этаже уже вовсю кипела жизнь. Ньюс-рум никогда не спит. Я издалека слышала смех продюсеров, телефонные трели и звонкий голос Марианны. И когда она успевает заниматься своей семьей? У меня никакого времени на личную жизнь не оставалось.

Ладно, к ребятам зайду позже, сначала к Савелию. Что вообще происходит? Я постучалась к нему в кабинет, оттуда раздался замогильный голос, разрешающий войти.

– Доброе утро, Савелий Яковлевич! – я постаралась поздороваться как можно бодрее.

Главный редактор, стоя спиной к окну, окинул меня равнодушным взглядом, словно объевшаяся на завтрак комаров лягушка. Сегодня пресловутая прядь выглядела особенно соплевидной.

– Александра. Я не буду ходить вокруг да около, у меня еще сегодня много дел. Поэтому скажу прямо: я изменил свое решение о твоем назначении. Более того, я считаю, что ты не соответствуешь высоким стандартам ТТВ. Как тебе известно, наш девиз – безупречность во всем. Поэтому если ты сегодня же не напишешь заявление об уходе, я буду вынужден уволить тебя за нарушение корпоративной этики.

Я сглотнула. Происходящее было похоже на страшный сон. Я не могла найти слов.

– Савелий Яковлевич, но почему же… Что же… Как же так? Что я такого сделала? Я ни в чем не виновата! – звучало это очень по-детски и наверняка уверенная в себе Кейли Куоко повела бы себя в похожей ситуации совершенно по-другому (выпрямилась бы гордо и смерила бы Савелия ледяным взглядом, а затем пообещала бы подать на него в суд), но я ничего не могла с собой поделать. Из горло непроизвольно вырвался всхлип.

– Александра, разве не ты написала вчера вечером в своем "Инстаграме", я цитирую, – он уткнулся в свой телефон, – так… сначала почему-то собачка электронной почты… потом – ага! – "Алекса Сурикова" английскими буквами, а затем та самая фраза: "крем от"… опять какой-то непонятный знак, номер, что ли… Сентро… Сен Тропеми… а-а-а, "Сен Тропе Минералс зе бест", и потом еще: "рекомендую всем"? Ты написала или не ты?

– Да, я написала, – растерянно подтвердила я.

– А ты разве не знаешь, что как представитель популярного средства массовой информации ты не имеешь права рекламировать косметику иностранного производства в тот момент, когда губернатор, – он благоговейно поднял глаза к серому потолку, – когда наш уважаемый губернатор Раиса Павловна Романова всеми силами пытается помочь родному отечественному производителю? Ты что, Родину не любишь, а? – сейчас он был похож на лягушку, страдающую изжогой от переизбытка комаров на завтрак. Прядь некрасиво свесилась на морщинистый лоб.

У меня в прямом смысле отвисла челюсть.

– Савелий Яковлевич! Я, право, не ожидала от вас… Ведь у нас же не госканал! Мы же независимое телевидение, мы же ТТВ! Мы же нужны для того, чтобы чиновники просыпались по ночам в холодном поту! Савелий Яковлевич! – я пыталась достучаться до великолепного, объективного, дерзкого журналиста, но передо мной стоял абсолютно чужой, незнакомый мне человек с внешностью Савелия Ильина и в его шерстяном костюме-тройке.

– Ну, милая моя, у любой независимости есть свои границы. В конце концов, такая трудолюбивая, привлекательная женщина, как Раиса Павловна, буквально выбивается из сил, чтобы поддержать импортозамещение, поддержать петербургскую фирму, а ты подрываешь на корню все ее старания! Это просто жестоко, в конце концов! Сотрудники, которые пиарят вражеские крема, нам не нужны.