Вечный огонь - Вячеслав Бондаренко Страница 10
Вечный огонь - Вячеслав Бондаренко читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
А потом случилось ужасное. То, ради чего торопилась Варя сегодня к помощнику военного прокурора Минского военного округа.
Не верилось в то, что рассказал приехавший в отпуск Долинский, сослуживец Володи. Черный с лица, мешки под глазами, набрякшие углы губ – за тридцать можно было дать штабс-капитану-окопнику. Варя не поняла – что это значит, не выполнил приказ командира?.. Павел объяснил. Смотрел в сторону, голос звучал глухо. Камнем ударило слово «расстрел»…
Тоже не поняла. Как это так: ее Володю и расстреляют? Господи, да за что же?! Свои?!!.. Павел говорил еще что-то. Показывал толстую книгу «Свод военных постановлений». Что-то там было сказано о преступлениях в военное время.
И началось. Она заметалась, кинулась к начальству – отцу Николаю, у которого были знакомые средь высших чинов округа. Но оказалось, что судить Володю будет не окружной, а армейский суд, подчинявшийся штабу фронта. Долгий жарящий день – август стоял не чета июлю – парилась у высоченных стен Пищаловского замка в центре Минска. Там помещалась тюрьма.
Пролетка подъехала тихо. Варя думала, его привезут в какой-нибудь карете с решетками, словно зверя, а тут вышел – любимый, рослый, красивый, в коричневом френче, такой непривычный без ремней и оружия, загорелый, – и прежде чем сопровождающий прапорщик смог что-либо сделать, она уже прижималась к его груди. Кричала что-то непонятное самой себе. Горе, любовь – все вместе. Целовала его руки, щеки, грубые губы. Жестко кололись усы.
– Барышня, барышня… – жалко кричал сбоку прапорщик, пытаясь оттащить ее.
Набежали какие-то солдаты с винтовками, помогли. Втолкнули, впихнули в острог его. Навсегда запомнился раненый взгляд, который он кинул на прощание. И слова, сказанные надломленным, щемящим голосом, негромко в общем крике, но она расслышала:
– Я люблю тебя. Прости…
Теперь его жизнь была для нее смыслом. Собственно, и раньше была, на фронте, но теперь смерть угрожала ему рядом, угрожала остро, быстро, несправедливо. Она только через какое-то время поняла суть рассказа Долинского и нисколько не удивилась тому, что ее любимый поступил именно так. Ну а как же еще можно было поступить? И отец Евлогий одобрительно кивнул, когда узнал о том, как действовал Владимир. Сказал кратко и ясно:
– По-Божески поступил.
Варя подумала: «Самое точное определение. По-Божески».
Свиданий им не давали, записок никаких нельзя было, но передачи для Владимира брали еженедельно. Варя успела подать прошения на имя главнокомандующего Западным фронтом и главного начальника Минского военного округа, несколько раз сходить на прием к военному прокурору фронта. Время шло, а Владимир так и сидел в Пищаловском замке. Холодало. Она уже передавала для него теплое, зимнее, а суда все не было.
Одним январским днем толстый раздраженный полковник в кабинете сказал ей, что дело штабс-капитана Шимкевича передано из армейского в окружной суд. И теперь она ходила туда, к помощнику военного прокурора капитану Прилепкину. Капитан, несмотря на смешную фамилию, смотрел на нее злобно, разговаривал сухо, прошения принимал двумя пальцами, словно в них рыбу заворачивали. Однажды даже сказал, глядя исподлобья:
– Послушайте моего совета – найдите себе другого штабс-капитана.
Варю коробило, но она научилась разговаривать со всеми этими типами, от которых зависела жизнь Володи, вежливо, снизу вверх. Пару раз с ней для моральной поддержки ходила Нелька, да помогали очень разговоры с отцом Евлогием. Он, кстати, первый заметил, как всегда мудро:
– Что-то долгонько они его держат. Сколько уж – сентябрь, октябрь…
– Ноябрь, декабрь, январь, февраль, – продолжила Варя. – Полгода уже.
– Странно это, – сказал батюшка. – Непохоже на военных. Они-то свои суды быстро делают: раз, два, и готово. Значит, что-то не ладится у них с ним.
И вот она шла к капитану Прилепкину, в который раз уже. Шла, меся ботиками снег, не обращая внимания на то, что народу на улице гораздо больше, чем обычно, и радостные все. «Наверное, весну чуют», – думала Варя, вздрагивая от волнения. Ее трясло всю – вчера из прокуратуры пришло письмо на официальном бланке, ее саму вызывали к четырнадцати часам, чего раньше не бывало.
В здании штаба округа тоже было людно и нервно. Какие-то молодые офицеры громко смеялись, дымя папиросами и столпившись в кружок. Кто-то резал зачем-то на полосы большую штуку красной материи. Дежурный поручик сказал ей номер комнаты, хотя она и так знала, что Прилепкин занимает 125-ю.
Капитан стоял у окна, заложив руки за спину и смотрел на улицу. В открытую форточку тек сырой зимний воздух, гомон людей, раздраенные звуки духового оркестра. Варя назвалась, он не обернулся.
– Проходите, садитесь, – скрипнул бесцветным голосом.
Внутри нее все оборвалось. Неужели худшее? Но Боже мой, разве так сообщают о худшем? Кроме того, просто не верила. Ни капли, ни секунды не верила в то, что с Володей может что-то случиться. Глупо, по-девчачьи совсем, и все же.
Прилепкин наконец соизволил отвернуться от окна. Прошествовал к столу, взял двумя пальцами какой-то лист и протянул Варе:
– Ознакомьтесь, пожалуйста.
Она попыталась вчитаться. Фразы были сухие: «открытие доказательства невинности», «противозаконное обхождение с подчиненным», «преступный приказ». Варя подняла глаза на капитана:
– Володя… не виноват?
Прилепкин криво усмехнулся.
– Как изволите видеть. Радуйтесь.
– Но… как же это открылось? – прошептала она, уронив бумагу на колени.
Вместо ответа капитан снова подошел к окну, словно там творилось что-то очень интересное.
– Рекомендую вам, барышня, поспешить к Пищаловскому замку, – внезапно проговорил он злым голосом. – Там, видите ли, выпускают на свободу несчастных жертв проклятого режима. В том числе и вашего Шимкевича.
Варя не поняла, но топнула ногой:
– Прекратите так себя вести! Мало того, что вы и раньше надо мной издевались, так теперь, когда выяснилось, что Володя не виноват…
Капитан оборвал ее подчеркнуто-любезно:
– Да-да-да, разумеется. Конечно же, Володя не виноват. Вот из-за таких вот невиноватых Володей… – Он снова сорвался на злобу и враз умолк, словно растоптал ее в себе. Уставился невидящим взглядом в окно, вниз.
Тогда Варя подошла к окну и тоже посмотрела на улицу. Прилепкин смолчал.
Там, бухая барабанами и завывая оркестрами, шла веселая толпа людей с красным знаменем. На нем косыми белыми буквами было выведено «Да здравствуетъ Революцiя!» и «Николая Кроваваго – въ тюрьму!».
Ни Варя, ни Владимир так и не узнали никогда, что спасло его от неизбежного расстрела. А был это честный военный следователь, которому поручили вести дело Шимкевича. Дознаватель вник в обстоятельства, заинтересовался фигурой полковника Коломейцева и не сразу, в течение полугода, но сумел повернуть все так, что суду за преступный приказ был предан сам Коломейцев. Владимир же был полностью оправдан и с триумфом вышел на свободу вместе с другими заключенными минских тюрем 2 марта 1917 года – в день отречения императора.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии