Хороший год - Питер Мейл Страница 10

За большим старомодным, заваленным папками письменным столом сидела средних лет женщина в мелких кудельках перманента, модного в дни молодости ее матери. Изобразив подобие улыбки, она махнула рукой в угол комнаты, где стояли два стула с жесткими спинками:

— Мэтр Озе скоро освободится.

И вновь углубилась в бумаги.

Со стоявшего рядом столика Макс взял журнал "Кукушка" — полугодовой давности, с обтрепанными уголками. Твердо следуя редакционной политике, все внимание журнал уделял похождениям постоянных своих героев: монакской принцессы Стефани, последней (на данный момент) голливудской знаменитости, сыну Жан-Поля Бельмондо, принцу Уильяму, Джонни Холлидею. Влюбились они или уже разлюбили, значения не имело; главное, что любое событие их жизни наверняка вызовет острый интерес у ожидающих приема посетителей.

Макс углубился было в эксклюзивное интервью с лучшим пластическим хирургом Бразилии, но его отвлекли громкие сердитые голоса, доносившиеся из-за закрытой двери, где, по его предположениям, находился кабинет мэтра Озе. Наконец кто-то возмущенно крякнул, дверь распахнулась, и, громко топая, из кабинета вышел дюжий мужчина с пропеченным на солнце крестьянским лицом; с порога он злобно зыркнул на Макса. Секретарша и глаз не подняла от бумаг. Лицо сердитого посетителя показалось Максу смутно знакомым, но где он мог его видеть прежде, Макс понятия не имел и решил продолжить чтение; судя по интервью, бразильский хирург добился потрясающих успехов в подтягивании ягодиц.

Несколько секунд спустя послышался стук каблуков по кафельным плиткам пола, и в дверях, приветливо улыбаясь, возник мэтр Озе.

— Месье Скиннер? Очень рада познакомиться. Не зайдете ли в кабинет?

От изумления Макс на миг онемел. Затем встал и пожал протянутую руку. Вопреки своему официальному мужскому званию, мэтр Озе оказался молодой стройной женщиной с оливковой кожей и густыми блестящими, рыжими, будто окрашенными хной, волосами — такие видишь только во Франции. Ее жакет с юбкой неплохо смотрелись бы даже в Париже, а элегантные ножки были обуты в не менее элегантные туфельки на высоких каблуках.

— Месье Скиннер? — ее, очевидно, забавляло его беспредельное удивление. — Что-то не так?

Макс замотал головой и пробормотал, что ни разу не видал своего английского адвоката, мистера Чэпмена, в туфлях на высоких каблуках, после чего проследовал в кабинет. В отличие от приемной со скудной и довольно обшарпанной мебелью, кабинет мэтра Озе походил на хозяйку: элегантный, современный, в бежево-коричневых тонах. На письменном столе — ничего, кроме ноутбука, блокнота, вазы с пионами и хрустального стакана с целым букетом ручек "монблан".

— Будьте добры, представьте какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, — попросила она и с улыбкой добавила: — Чистая формальность.

Макс протянул ей паспорт. Надев очки, она сопоставила фотографию с сидящим напротив оригиналом и покачала головой:

— Эти снимки редко нам льстят, правда? Почему, хотела бы я знать?

Легким движением пальцев она подтолкнула паспорт к Максу и достала из выдвижного ящика связку больших старинных ключей на бечевке.

Затем мэтр Озе принялась перебирать документы в папке с его фамилией, зачитывая отрывки из разнообразных бумаг. Макс слушал краем уха, юридические тонкости его не занимали: пользуясь тем, что мэтр сидела опустив голову, он увлеченно ее разглядывал. Она слегка наклонилась к столу, и шелковая блузка чуть приоткрыла ложбинку на груди; смуглая кожа южанки прямо-таки светится; волосы — чудо; ногти на изящных ручках некрашеные; обручального кольца нет. Может быть, судьба его и впрямь делает поворот к лучшему? Макс стал мысленно подыскивать повод для другой, не столь деловой встречи.

— ...Таким образом, сейчас вам незачем волноваться насчет налога на имущество. Срок оплаты наступит лишь в ноябре. — Она закрыла папку и отодвинула ее от себя вместе с ключами. — Voilà [21].

Потянувшись к блокноту, она что-то туда записала и вдруг слегка надула губы, словно подчеркивая тяготы жизни notaire:

— К сожалению, дела о наследстве часто весьма запутанны. — Она взглянула на Макса поверх очков и грациозно наклонила голову. — Один такой путаник как раз уходил от меня, когда вы сидели в приемной; вы, наверно, его заметили.

В памяти Макса всплыло хмурое крестьянское лицо.

— Вид у него был не слишком довольный. Кто это?

— Клод Руссель. Он работал у вашего дядюшки.

Вот теперь Макс вспомнил. Это же Рассел, только с годами постаревший, огрузневший, полысевший и потрепанный жизнью, но, безусловно, тот же самый человек, которого он пару раз видел в дядином доме.

— Что его так расстроило?

Мэтр Озе посмотрела на часы с браслеткой из тонких золотых пластин.

— Объяснить это довольно сложно, сегодня у меня слишком мало времени...

Макс радостно вскинул руку:

— Мне пришла в голову чудесная мысль...

Она молча, с легкой улыбкой глядела на него.

— Завтра. Пообедаем вместе. Даже notaire необходимо обедать, правда?

Она сняла очки. На мгновение заколебалась, потом повела плечом:

— Да, notaire действительно необходимо обедать.

Макс встал и склонил голову в нынешнем, укороченном варианте поклона.

— Тогда до завтра, — сказал он и повернулся к двери.

— Месье Скиннер! — окликнула она. — Не забудьте ваши ключи.

Макс взял ключи и папку с документами. По дороге к выходу он на минутку остановился у стола секретарши:

— Надеюсь, вас ждет сегодня поистине замечательный вечер. Шампанское и танцы.

Та глянула на него и утвердительно кивнула:

— Конечно, месье.

Макс, насвистывая, вышел из нотариальной конторы. Секретарша проводила его глазами. Молодые люди часто ведут себя подобным образом после первой встречи с мэтром Озе.