Дорога на Вэлвилл - Т. Корагессан Бойл Страница 10
Дорога на Вэлвилл - Т. Корагессан Бойл читать онлайн бесплатно
Младенец умер. Ночью. Никто не знает как. И почему. Элеонора выздоравливает. Будет дома через две недели. Тчк.
И вот спустя семь недель он мчался по железной дороге в Бэттл-Крик. Зима сковала землю холодом, желудок совсем вышел из строя, Элеонора превратилась в ходячую развалину, ребенок умер. Они ехали за исцелением. Уилл смотрел в окно на горы, голые деревья, убранные поля – точно такие же он видел в Пенсильвании, Огайо, Индиане, Иллинойсе. Двадцать два дня без сна. Лайтбоди откинул голову назад, закрыл глаза и попытался задремать… и тут заскрежетали тормоза, поезд плавно замедлил ход, словно кто-то очень большой привязал к хвосту поезда эластичную веревку и мягко потянул за нее. Они прибыли на место. Элеонора что-то оживленно щебетала, но Уилл ее не слышал. Он смотрел на кирпичную арку вокзала Бэттл-Крик, где, закрывая небо, висел транспарант с пророческим заявлением:
ВАМ БУДЕТ ХОРОШО Б БЭТТЛ-КРИК!
Многодетный папаша
Здравствуй, папа.
Ишь ты – «папа»; хорошая затрещина – вот чего он заслуживал. Господи, какой же он мерзкий. Девятнадцать лет, а выглядит на все шестьдесят. Грязный, зловонный, спит под забором, как когда-то его мать. И, кажется, от него пахнет мясом? Мясом? Ну конечно, так и есть. Доктора Келлога затошнило.
А выглядит как? Одного этого было достаточно, чтобы Джона Харви Келлога затрясло от омерзения – впалая грудь, поникшие плечи, дряблый подбородок, косолапые ступни, коленки повернуты внутрь; воспаленные порочные глаза смотрят одновременно издевательски и раболепно. Господи, сколько же нужно повторять, что держаться надо прямо, как подобает нормальному человеческому существу, а не какой-нибудь чертовой обезьяне. Ну сколько? Вы посмотрите на него! Вы только на него посмотрите!
Публика в вестибюле прибывала, Бигелоу Дженнингс и миссис Тиндермарш стояли в двух шагах, пытаясь поймать взгляд доктора Келлога, а Дэб все повторял свистящим шепотом:
– Только не здесь, доктор, только не на виду у всех.
И персонал, и пациенты уже заметили – происходит неладное; кто-то тактично отворачивался, а кто-то, напротив, откровенно глазел на это кошмарное воплощение мерзости и вырождения, стоявшее рядом с Шефом и его секретарем. Кошмар. Форменный кошмар. Чудовищно медленно тянулось время, доктор стоял, словно ледяная статуя, посреди залитого солнцем вестибюля. Доктор Келлог, у которого слово никогда не расходилось с делом, проповедник чистоты и здорового образа жизни, человек, ненавидевший бездействие.
– Джордж, – наконец выдохнул он. Имя вырвалось почти непроизвольно, словно стоящий перед ним гнусный кусок плоти был недостоин человеческого имени.
Джордж ничего не ответил. Он просто стоял, прислонившись к стене – оборванный, скрюченный, уродливый, – и ухмылялся, обнажая гнилые желтые зубы.
Нет, это уже слишком. Мальчишка был сущим кошмаром, ходячим опровержением теорий доктора, живым противопоставлением всем тем ценностям, которые утверждались в Санатории, – оскорблением, пощечиной, ударом под дых. Внезапно, не отдавая себе отчета в том, что делает, доктор Келлог рванулся к Джорджу, схватил его за руку, и в следующую секунду они уже неслись к дверям. Джордж угрюмо вырывался, но хватка у доктора была железной.
– Пойдем отсюда, Джордж, пойдем отсюда, – шипел он.
– Мне нужны деньги, – ощерился Джордж, но доктор продолжал молча тащить его, будто упрямую собаку на поводке.
Еще вестибюль, сказал себе Келлог, дальний коридор – а там уже и мой кабинет. Сто двадцать шагов до спасения. Они подумают, что это нищий пришел за милостыней, вот и все, а потом негодяй уйдет, уйдет отсюда прочь.
– Деньги? – скривившись, бросил ему доктор. – Никаких денег ты от меня больше не получишь.
Джордж больше не упирался, шагал рядом – взрослый мужчина, длинноногий и, несмотря на сутулость, на целую голову выше доктора.
– Это мы еще посмотрим, – ухмыльнулся он.
Они миновали коридор и вошли в огромный вестибюль, где среди пальм в кадках и уютных скамеечек сновали посыльные, толпились вновь прибывшие, громоздились чемоданы. Тут и там стояли группки пациентов, попивавших молоко и персиковый нектар из высоких бокалов; сиделки катили в креслах-каталках матрон, страдающих ипохондрией; из приглушенного гула доносились обрывки разговоров о бирже, театре, Карузо и Джеральдине Фаррар, о новейших моделях «форда» и «олдсмобиля». Доктор Бакулум беседовал с дамой из Питтсбурга, женой сталелитейного магната, как там ее зовут – Уолфорд? Уолтерс? Уолдорп? А подле телеграфного аппарата стоял сам адмирал Ниблок с миссис Краудер, Метой Синклер и целым выводком медсестер. Доктор Келлог сосредоточенно пробирался через толпу, кивая во все стороны и приветственно взмахивая рукой: мол, ничего особенного, просто немножко спешу, а это несчастный, которому нужно помочь. Хотите вы того или нет, но наш Санаторий, кроме всего прочего, – заведение благотворительное, а Шеф – святой человек, само милосердие. Вот именно – само милосердие.
Прямо посреди вестибюля – на виду по меньшей мере у полусотни людей – Джордж вдруг резко вырвался и встал как вкопанный.
– Гони сотню, папа, папочка, папуля. Сотню, а то сейчас как начну орать – прямо здесь.
Пятьдесят пар глаз обратились к ним, и доктор изо всех сил стал делать вид, что у него все под контролем: лучезарно улыбался, подмигивал, посылал воздушные поцелуи, помахивал рукой, кивал.
– В моем кабинете, – метнул он яростный взгляд на сына. – Мы обсудим это в моем кабинете.
Дэб напирал сзади животом. Джордж даже не пошевелился.
– МНЕ ЧТО, – рявкнул он, разорвав шелестящую ткань общего гула, и тут же снова перешел на шепот. – Мне что, повторить погромче?
Никто не смел так разговаривать с Джоном Харви Келлогом, ни одна живая душа. Он был хозяином своей диетической империи, Шефом, королем, духовным пастырем многих тысяч пациентов и отцом сорока двух детей, которых они с Эллой усыновили за долгие годы. Конечно, на свете были всякие там Чарли Посты, дражайший братец Уилл, умыкнувший из-под носа концессию на производство кукурузных хлопьев, были Фелпсы, Макфеддены и все прочие; они могли одерживать верх в отдельных стычках, но окончательная победа в войне будет за ним – Джоном Харви Келлогом. Всегда. Однако сейчас ситуация была слишком щекотливая, доктор это понимал и потому постарался усмирить свой гнев.
– Немедленно иди в мой кабинет, – свистящим шепотом приказал он. – Там все получишь.
Джордж помедлил немного, его тусклые глазки злобно бегали, бакенбарды вздыбились. Потом опустил руки и как-то разом съежился.
– Ну то-то же, – буркнул он.
Троица двинулась дальше – и вовремя, потому что из большой гостиной в вестибюль хлынула целая толпа недавних слушателей. Быстро переступая короткими ножками, доктор решительно подталкивал Джорджа вперед. До выхода было рукой подать, спасение манило своей близостью, как вдруг раздался повелительный женский голос:
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии